style="font-size:15px;"> – Вальс. Он называется вальсом.
Анри, увидев мою взбудораженность, вопросительно поднял брови – проблемы?
Так же молча, движением головы, я ответил – нет.
Коллайн выглядел не лучше меня, но причины были несколько иные.
Взяв по бокалу игристого, мы присели за одним из столов, которые находились на некоторой возвышенности над общим уровнем пола, и потому отсюда открывался замечательный вид.
– Знаешь, Артуа, у меня были две мечты, и одна из них исполнилась.
– Одна, как я догадался, побывать на императорском балу. А вторая?
– Как-нибудь потом. Сейчас для этого не слишком подходящее время.
Коллайн человек далеко не сентиментальный, но, заметь я сейчас слезы у него на глазах, ничуть бы не удивился. Меня тоже немного ошарашило великолепие дворца, но все-таки мне было проще. Воспитанный в другое время, в другой среде и не слишком признающий авторитеты, я несколько иначе воспринимал многие вещи, в отличие от того же Анри. Ну президент, ну и что – чем он отличается от остальных? Будь у него три ноги или две головы – тогда другое дело. А так – обычный человек, такой же, как остальные, просто у него по-другому жизнь сложилась.
Самым большим шоком для японцев после поражения во Второй мировой войне был не сам факт поражения, а то, что император публично отрекся от своего божественного происхождения и объявил себя таким же простым смертным, как и все. И это было в двадцатом веке.
Мои размышления Коллайн прервал вопросом, прозвучавшим как утверждение:
– Ты куда-то надолго пропадал.
– Я разговаривал с одним человеком.
– И о чем же был такой длинный разговор, если не секрет?
– Ты не поверишь, Анри, но по большей части о звездах. Еще мне пришлось рассказать сказку.
– Дай я догадаюсь сам, о чем эта сказка: о том, как с первого взгляда ты был сражен ее красотой, о том, что не мыслишь дальнейшей жизни без нее, и еще о том, что ты лучший в Империи специалист по лазанью в чужие окна.
Эх ты, так красиво начал и так все опошлил в конце. Если бы не окна, то я признал бы в тебе дар читать чужие мысли.
– Нет, барон Анри Коллайн, сказка была самая настоящая. Но о любви, в этом ты прав.
Тут я вспомнил Бобса и почувствовал, что стремительно краснею. От Коллайна этот факт конечно же не ускользнул.
– Ба, дорогой барон, так вы, оказывается, краснеть не разучились? Приятная неожиданность.
– Эх, Коллайн, Коллайн. Для того чтобы ты смог попасть на бал в императорском дворце, мне пришлось тащить тебя через пол-Империи, много раз подвергать опасности твою жизнь, иногда кормить тем, от чего и собаки отвернутся. Еще мне пришлось заставить тебя участвовать в самоубийственной атаке. И что я теперь слышу? Какая черная неблагодарность! Нет чтобы сказать мне как лучшему другу – эти полыхающие щеки так идут вашему пылающему лицу…
– Извините, барон. И все же какая причина
