когда думает. Еще он при этом еле слышно бормочет что-то под нос. И сейчас без этого не обошлось. Я с любопытством уставился на него.
– Сдаюсь, де Койн. Ничего в голову не приходит. Сам не скажешь?
– Не скажу, – ответил я, закрывая дверь.
Когда я спустился к обеду, за столом меня ждали все.
– Вы что, целый час здесь сидите и дожидаетесь? – обратился я к Прошке.
– Нет, ваша милость, нас только что позвали.
Ладно, не мною такие порядки заведены, не мне их и менять.
Да, тесновато стало за столом: он явно не рассчитан на такую компанию, и со столовыми приборами проблема. Надо часть парней в Стенборо отослать, все равно им здесь делать пока нечего. Золото доставлено в столицу, разделено на три части и пристроено на хранение в разных банках.
Пусть дуют назад в поместье, там их «дикие» гонять будут до седьмого пота, тренировать. И этих четырех новичков, коих опять Кот нашел, пусть забирают. Хотя какие они новички – опытные воины, некоторым уже под сорок. Такие люди нам и нужны, это костяк. Когда молодежь наберем, будет у кого ума-разума набираться. А сразу три десятка ветеранов накладно содержать, да и где их взять? Хорошие воины всем нужны, а плохие и нам без надобности. Вот пусть сегодня и отправляются, только Проухва оставлю. Да еще Жердома, слугу Коллайна, которым Анри успел обзавестись: теперь его доходы это позволяют. Они давно знакомы – с тех пор, когда Коллайн еще в свите герцога Пуланского пребывал. Анри заверил, что Жердом – человек надежный, да и боец он не самый плохой.
Хотя чего там говорить – приятно, когда за тобой почти полтора десятка воинов. Посмотреть было на что: впереди мы с Коллайном в раззолоченных камзолах, сзади нас сопровождает дюжина всадников в новом обмундировании из ткани отличного качества и с пиками в руках. На пиках – флажки с эмблемой «феррари», вернее, с моим родовым гербом. Каждый обвешан оружием, даже на взгляд очень дорогим.
Эти парни к нам примкнули, когда увидели нашу кавалькаду, и, признав знакомого, окликнули Кота. Тот вопросительно посмотрел на меня, и я его отпустил. Потом догонит, дорогу знает.
Понять парней можно: они профессиональные воины, оружие – их рабочий инструмент. На нем бойцы не экономят, тем более когда монета в карманах звенит. Гордон, бывший абордажник, со своими товарищами-новобранцами даже аванс у меня выпросил, чтобы остальным соответствовать. Это потом я всех их в камуфляж обряжу, шьется уже, и ножны заставлю поменять, больно уж сверкают на солнце, а в походе поскромнее надо быть, незаметнее.
Когда мы с Коллайном сели в недавно приобретенную карету, я обнаружил зеркало и там. Анри начал объяснять мне, что дамам нравится, а поскольку карета пока одна, мы договорились, что будем пользоваться ею вместе, по мере надобности. Я с подозрением покосился на широкие кожаные сиденья – целые диваны с набивкой из конского волоса. Коллайн начисто опроверг мои подозрения, заявив с самым оскорбленным видом, что все его знакомые женского пола – дамы из света, и подумать такое может только глубоко порочный человек. При этом его глаза смеялись. Ничего, негодяй, отыграемся.
