за ним.
День не задался с самого утра. Слова, написанные на объявлении, наклеенном на двери подъезда еще неделю назад, обрели свое реальное воплощение – с понедельника отключили горячую воду. В метро что-то случилось, поезд простоял в тоннеле на перегоне между «Семеновской» и «Электрозаводской» целых двадцать пять минут, из-за чего Настя вынуждена была от станции «Чеховская» до здания на Петровке бежать бегом. Когда она ворвалась наконец в свой кабинет, выяснилось, что в открытую форточку за ночь налетело безумное количество тополиного пуха, который нагло расположился, собравшись в огромные комья, во всех углах и, что гораздо противнее, на всех поверхностях. Пух плавал в графине с водой и торчал в чашке, из которой Настя надеялась успеть выпить кофе до начала оперативного совещания. В отчаянии взглянув на часы, она поняла, что если идти в туалет менять воду в графине и мыть чашку, то кофе выпить она точно не успевает.
И в довершение всех бед полковник Гордеев обрушил на Настю пренеприятнейшее известие.
– Селуянов срочно откомандирован в главк и сегодня уезжает в составе бригады в Хабаровск. Это надолго, – заявил Колобок, не глядя на Настю. – Каменская, ты в отпуск пока не идешь, работать некому.
Это было ударом ниже пояса, но спорить с начальством в таких вопросах не принято. В самом деле, по графику у нее отпуск только в ноябре, Гордеев и так пошел на уступку, разрешив ей отдыхать в июне, но не всё в его власти. Не отдать Селуянова главку он не мог, еще двое сотрудников ушли в отпуск в июне в соответствии с графиком, и не отпускать их Виктор Алексеевич не считал возможным – у них дети-школьники, и провести с ними каникулы можно только летом. По заведенному в отделе правилу сотрудники, имеющие несовершеннолетних детей, уходили в отпуск летом хотя бы один раз в три года, не реже. Те двое имели на отпуск в июне полное право, в последний раз они проводили каникулы с детьми один – четыре года назад, другой – три. Получалось, что другого выхода у Гордеева не было, кроме как оставить на службе Каменскую.
Тяжко вздохнув, Настя решила примириться с обстоятельствами и попыталась включиться в обсуждение текущих дел, но получалось это у нее плохо. Все-таки мозги с самого утра были настроены на то, что осталось всего два дня, а со среды она – вольная пташка, вылетевшая на вольные заработки. Она искренне и горячо любила свою работу, но в данный момент проблема своевременной уплаты налогов казалась ей куда более важной. Если в положенный срок деньги не будут переведены на счет налоговой инспекции, начнет капать пени, по одной десятой процента в день, и не думайте, что это мало. Это три процента в месяц. Для состоятельных людей это, может, и ерунда, а для них с Чистяковым каждая копейка на счету.
Вместо того чтобы внимательно слушать начальника, Настя разглядывала коллег. Коротков стал хорошо выглядеть, после того, как умерла давно болевшая теща, они с женой переставили в квартире мебель и переоборудовали комнаты, теперь Юрке есть где выспаться после бессонных ночей. Да и обычные ночи стали спокойными, без постоянных криков тяжело
