в тепло, чтобы был уютный диван, плед, чай с имбирем и чтобы кто-то сидел рядом, так, для атмосферы. Нужен ли был ему кто-то, кто находился бы рядом постоянно? Он так не думал. Матвей считал себя независимым и самодостаточным, способным всегда занять собой своё свободное время. Да и времени этого было не так, чтобы много. Но не проходило и часа «одиночества», когда он откладывал книгу или отвлекался от фильма и начинал довольно бессмысленно сёрфить сеть. Зачем? Если бы его спросили, он бы ответил, что хочет быть в курсе новостей. Но на самом деле в этих поисках было лишь ощущение отсутствия одиночества, псевдообщение с такими же занятыми людьми, эмоций которых хватало только на то, чтобы поставить лайк или смайлик.
Он вспомнил давний разговор с одним музыкантом. Тот рассказывал, что в начале 80-х конструктор музыкальных синтезаторов Дэйв Смит предложил способ представления нот. Он назвал его MIDI. Там была цифровая модель, которая включала в себя только два показателя: клавиша нажата и клавиша отпущена. В итоге MIDI, созданный для того, чтобы всего лишь соединить несколько синтезаторов, стал стандартом представления музыки в программном обеспечении. Но, созданный для клавиш, он не мог точно описать звучание саксофона, флейты или скрипки. Оцифровка музыки, которая сделала её доступной, создала возможность записывать и слушать на огромном количестве устройств, на самом деле отобрала у людей полноценную музыку. Когда оцифровка стала повсеместной, менять что-то было уже поздно. В итоге люди слышат в цифровой записи не оркестр, а синтезатор. Так иконки эмодзи, созданные вроде бы для того, чтобы люди могли обмениваться эмоциями, в результате заменили их собой. Сочувствие или восхищение, или возмущение умещаются в один клик, в рожицу, в сердечко, в нарисованный палец. Лайки стали мерилом дружбы. Эмоциональный фаст фуд.
«Мы делаем мир лучше! Мы делаем людей ближе! Мы разрушаем границы и сокращаем расстояния!» – ха-ха-ха. Матвей проехал поворот и разозлился ещё больше. – Нет, настоящий хозяин, царь и Бог социальных сетей – рекламодатель! И я – не Матвей, такой весь из себя красивый, с сотней фотографий и множеством умных и ярких постов. Нет, я площадка для продажи пены для бритья или велосипеда. Тьфу ты!» – он резко нажал на тормоз. Похоже, что он все-таки немного задел чужую машину, так как из неё вышел крупный широкоплечий мужчина, подошел к его водительской дверце и, пристально глядя в глаза Матвея, покрутил пальцем:
– Опусти стекло.
Матвей с ужасом разглядывал крупное недоброе лицо с приплюснутыми ушами борца и короткой рыжеватой бородой.
– О чем задумался, а? – водитель посмотрел на Матвея взглядом человека, уверенного в своём физическом превосходстве.
– Да тут даже следа нет, – слабо оправдывался Матвей. – Номер вот немного помял.
– А ты знаешь, сколько этот номер стоит?
– Рамазан, остынь! – задняя дверь мерседеса открылась и на асфальт опустилась стройная нога, потом вторая, и вот уже сама хозяйка этих прекрасных ног вышла из машины и внимательно
