завернутой кукишем на затылке.
Это и была шестнадцатилетняя бабка Мотря.
Надо ли говорить, что она воспитала три поколения Карташевых. И вот теперь настала очередь Юрки.
Месяц назад капитан первого ранга Александр Юрьевич Соколов, вернувшись из плавания, заглянул в дневник сына и затосковал. Он перевел взгляд на жену, Ирину Вячеславовну, тяжело вздохнул и сказал:
– Зови!
– Саша, ради Бога! – взмолилась Ирина Вячеславовна.
– Не впадай в крайности! Нельзя все вопросы решать ремнем.
– Какой ремень? – Соколов-старший вздохнул еще продолжительнее.
– У меня и ремня-то нет… А не мешало бы! Совсем от рук отбился…
– От каких рук? – горько спросила Ирина Вячеславовна. – От твоих или от моих? Много он эти руки видит?!
Капитан посмотрел на свои большие ладони, а затем на тонкие нервные пальцы жены.
– Да. Что и говорить, – подтвердил он, – у нас руки связаны. А у учителей на всех рук не хватает. Провели свой урок – и с рук долой. Вот ему все с рук и сходит. Сам он себя в руки взять не может. Может фортепьяно ему купить, все-таки хоть немного руки будут заняты… или в кружок «Умелые руки» записать…
От расстройства Соколова-старшего буквально заклинило на «руках»…
– Ты, может, все же поговоришь с ним, Сашенька, – нерешительно предложила Ирина Вячеславовна, – по душам, как мужчина с мужчиной? Только руки в ход не пускай… – добавила она.
Судя по последней фразе, Юркина мама была расстроена не меньше мужа.
Для разговора по душам Юрку позвали из соседней комнаты, где он томился, переполняясь мрачными предчувствиями.
Мужской разговор Соколов-старший начал с наглядных примеров.
– Прадед твой, – капитан указал на портрет в тяжелой багетной раме, – академик, дед – знаменитый полярник, – палец отца ткнул в большую фотографию, снятую, очевидно, с вертолета: Вячеслав Дмитриевич Карташев, мужественно глядя вверх, стоял один посреди небольшой льдины, дрейфующей к полюсу, – мать… – Александр Юрьевич поискал глазами фотографию жены, но наткнулся на оригинал, который переживал тут же, и указал на него, – да, мать, чего там скромничать, – известный хирург, к ней из-за границы люди едут, о себе я уже молчу… – капитан сделал паузу, достаточную, чтобы сын понял, что капитан первого ранга – это тоже кое-что значит…
Юрка это знал давно, так что пауза у него ушла на то, чтобы понять, что отец скажет дальше.
И Соколов-старший это и сказал.
– А ты?! – гневно спросил он и с негодованием оглядел сына.
– Тебе одиннадцать лет, а что ты уже сделал в своей жизни?
– Да! Что? – поддержала мужа Ирина Вячеславовна.
И она имела право задать этот вопрос, ведь она была урожденная Карташева и в одиннадцать лет сделала свою первую операцию, удалив шестнадцатилетнему Сашке Соколову кусок стекла, который он загнал в ногу, гоняя в футбол на пустыре.
Ребята
