Кент, другого не было.
– В натуре, гонит.
Боров выкладывает на стол зажигалку.
– А это – гонит?
Очки.
– Гонит?
Встает, трещит застежкой ремня:
– Нехилый гон получается, а, Лом?
Кент рассматривает очки.
– Как ремонтировал?
– На очках была сломана дужка, сэр Кент, и выпадало стекло. Оправу аккуратно выправил, стекло перестало выпадать, вывинтил винт крепления дужки, поставил целую дужку от других очков.
Боров одобрительно кивает. Продолжаю:
– В зажигалке, сэр Кент, сточился кремень, согнулась пружина. Я взял детали от другой, заменил. В ремне испортилась возвратная пружина. Разобрал застежку, поставил похожую пружину от авторучки, отшлифовал кнопку, собрал. Так же отполировали ремень кремом. В калькуляторе был неисправен аккумулятор, я сумел найти рабочий, заменил.
– Ты сейчас назвал несколько специальных слов. Откуда их знаешь?
– Я не могу сказать, сэр Кент. Знаю, но откуда – не помню.
– А как ремонтировать, откуда знаешь?
– Не помню, сэр Кент. Вижу сломанную вещь, понимаю, как она устроена и как ее ремонтировать. Само в голове всплывает.
– Да гонит он, Кент. Помню, не помню. Фуфло.
– Ты так думаешь, Лом? Зомбак, руки покажи.
Протягиваю руки, поворачиваю.
– Ничего не видишь?
– А хули там видеть? Грабли, как грабли.
– Они чистые, Лом. И ногти подстрижены. На лицо его посмотри.
– Ну, рожа.
– Он выбрит. Чем одеколонился, Зомбак?
– Лосьон «Олд мэн», сэр Кент.
– А еще он причесан. Расческа где?
Достаю, показываю расческу.
– Хорошо. Когда стирал майку и рубашку?
– Вчера, сэр Кент.
Допрос прерывает стук в дверь и появление еще одного законника. По-моему, Вялый.
– Нашли, сэр Кент.
На стол ложится ветровка Лупеня и его дубинка. Сердце дает сбой.
– В нычке у крыс на продуктовой нарыли. Барахло Лупеня в кровянке в куче зарыли, уроды опущенные. Там и место есть, где его кончали – мусор перерыт, с кровью.
– Как нашли?
– У крыс один покоцанный, тряпками замотан (оп-па! По-моему, я знаю, кто под раздачу попал). Парни начали шмонать реально и нашли.
– Что крысы говорят?
– А что базарить? Отмазывались, ну парни их и забили.
– Нахера?! Как узнать теперь: кто такие, почему Лупень один поперся?
– Да че там узнавать… Они из наших бывших, из опущеных. Лупень их знал, да и мы тоже.
– Та-а-ак. Под кем ходили?
Вялый виновато смотрит на Лома.
– Ясно. Выйди пока, Вялый, подожди за дверью.
Помявшись, бандюк добавляет:
– Нычки у них богатые были. Бухла много, курево. У нас пока сложено.
– Не зря братва базарила,
