мещение слабо долетал их шум. Зал ожидания жил своей обособленной жизнью. Он колыхался, ворочался и сопел, как большое, мягкое, сложно пахнущее животное.
Номер их рейса не вспыхивал на табло. Рейс был служебным. Время от времени кто-нибудь из них отправлялся узнать и, возвращаясь, сообщал:
– Откладывается… до семи.
Затем до восьми. Затем… Вылет откладывался, хотя проходило последнее назначенное время.
Они сидели у лестницы, ведущей на переход. Дремали, шелестели газетами, ходили пить пиво к стеклянной изогнутой стойке буфета. По виду их мало что отличало от остальных пассажиров: одежда лишь явно не по сезону, как будто для них задержался зимний сезон, да лёгкий загар их лиц. Но в чём только не ходили в эту переходную пору.
Сидящего с краю они называли Маэстро. У него была крупная лысеющая голова. Фамилия его была – Зайцев, но его называли Маэстро. Он выглядел старше, солидней. Остальным с виду было не более тридцати.
– Ну, что, Маэстрик, соскучился? – спросил Аркадий Взоров, поглядывая на остальных: на Вадима Палыча, на Чембарисова, на примкнувшего к ним оптика.
– Нет, Аркаша, – мягко ответил Маэстро.
– Терпение, Юра, терпение, – вмешался Вадим Палыч, – ещё немного терпения, и мы полетим.
Чембарисов дремал, а Вадим Палыч с оптиком обсуждали фильмы, которых не видели. То один, то другой, по очереди говорили названия, и, когда встречался пропущенный, они вспоминали всё, что читали о нём, что слышали от других, что сохранила их цепкая тренированная память.
– И-и-ии-их, – зевнул Аркадий Взоров. – Как годы летят. Уже половина десятого.
Он потянулся, вытягивая перед собою руки с ярко раскрашенным журналом, точно спихивал с себя что-то невидимое другим.
– Прочёл? – живо спросил Маэстро, оборачиваясь и кивая на журнал.
– Нет, – помотал головою Аркадий и опять зевнул, и от этого «нет» получилось у него похожим на «эт».
– Учишь, что ли?
– А что, Маэстрик, соскучился? – обрадовался Взоров. – Хочешь, задачку дам?
– Почитать дай.
– Ты не хочешь понять меня, Юра. – Тебе работать нужно. Тебе нельзя застаиваться. Ты создан для расчётов, как Чембарисов для наслаждения.
Дремавший Чембарисов поднял красное заспанное лицо, спросил, повертев головой: «А? Что?» – и, не дождавшись ответа, откинулся на мягкую спинку кресла.
«Опять эти шуточки, – сердясь, подумал Маэстро, – точно им всё равно, ничего не случилось, и нервы верёвками у них». Он ещё на полигоне спросил: «Вадим Палыч, слухи ходят: у нас отбирают объект». «Чушь», – ответил тогда Вадим уверенно. А сегодня утром, при сборах в гостинице он опять спросил: «Как, по-вашему… серьёзно, Вадим Палыч… Может такое быть?» «Может, Юра, – ответил тот. – Всё может быть.» А теперь они шутят, переливают из пустого в порожнее и так ведут, словно это их не касается. Неужели теперь, когда всё сделано, отберут?»
Потом-то он понял, что причиной его первой поездки на ТП1 было обычное везение дублёра: уволился Мокашов. Но в тот день, когда его вызвал к себе Воронихин и предложил ознакомиться с материалами по «гибриду» – он недоумевал. Сам он занимался в то время облётом Луны и считал на машине планирующий спуск. На всякий случай он обратился к Вадиму, но и ответ Вадима его не удовлетворил.
– Ничего, вгрызайся, – сказал Вадим. – Во всяком случае, это полезно. Сейчас такой человек нужен, чтобы разбирался в системе и баллистику сёк.
– Нам нужен такой человек, – добавил Вадим, – честный и малограмотный.
Маэстро знал манеры Вадима и поэтому ждал.
– Родине нужен такой человек, как ты.
– Это мне не подходит.
– Конечно, не подходит. Через месяц поедешь, а пока разберись.
– Это всё?
– Всё.
Несколько соображений имелось в пользу Маэстро. Нужен был человек, который не будет ныть и чернить всё, сделанное до него. Времени оставалось мало, и хотя в общем всё уже было сделано, требовалась скрупулёзная проверка. И ещё не хотелось подключать чужих. Это было важным соображением. И хотя Маэстро был занят на других работах, оно решило дело.
На время Маэстро обложился документами по «гибриду»: исходными данными, программами прежних полётов, отчётами по моделированию. И везде на документах от теоретиков стояла подпись Мокашова, хотя сам он уволился и пропал с горизонта фирмы. Перед самым отъездом Вадим сказал ему вместо напутствия:
– Ехать некому, сам понимаешь. Человеческие пуски на носу. Во всем полагайся на Славку. Кое в чём и ты будешь его выручать.
ТП – техническая позиция, космодром. Специалисты называли его ещё полигоном.
