показалось издалека: освещённое заходящим солнцем, светлое, неожиданное в степи. Газик запетлял, притормаживая на дуге. Показались первые дома, строящееся здание в лесах.
– Тебе куда? – спросил его Василий.
– В гостиницу, – неуверенно ответил Маэстро.
Машина остановилась на шоссе между двумя трёхэтажными зданиями, окрашенными в жёлтый цвет и похожими как близнецы. Одно из них стояло на возвышении, другое, наоборот, ниже шоссе – к нему ещё нужно было спускаться по ступенькам. И поэтому выходило, что верхнее здание смотрело на нижнее как бы свысока.
– Спасибо.
– Пожалуйста, не забудь чемодан.
– До свидания, документы останутся у вас?
– Получите завтра в экспедиции.
И больше Маэстро не встречал Василия за все своё месячное пребывание на ТП.
Спустя полчаса после прибытия он стоял со Славкой Тереховым – прибористом их отдела в конце короткого, метров двести-триста отрезка шоссе, начинавшегося у МИКа и кончавшегося здесь, на развилке дорог у строившегося здания.
Терехов был уважаемым человеком в КБ, но за глаза его все звали Славкой.
– И это всё? – с недоверием спрашивал Маэстро.
– Всё, – подтвердил Славка. – От альфы до омеги.
Говоря, он медленно провёл полукруг рукой, остановив её на маленьком домике контрольно-пропускного пункта, с нацеленным в небо шлагбаумом. Перед этим они прошли до МИКа в одну сторону шоссе, затем вернулись обратно. И вся экскурсия заняла у них от силы пятнадцать минут. Был тёплый вечер, вдоль шеренги деревьев (их поливали вечерами) непрерывно струилась вода, и временами налетал такой одуряющий запах, что Маэстро становилось не по себе.
– Что это? Чем это пахнет?
– Кустарник, – ответил Славка, – такими мелкими цветочками цветёт.
Они подошли к гостинице, светившейся всеми окнами. Из них вплывала в ночь задумчивая музыка, и Маэстро подумал, что совсем не так представлял себе легендарный Байконур. Тёплая ночь, зелень деревьев, освещённых светом люминесцентных ламп, музыка, голоса и песня, доносившаяся из открытого окна, напоминали юг, Сочи, с его ритмом настоящего и показного веселья, с той единственной разницей, что сходство ограничивалось освещённым пятачком перед гостиницей, да до ближайшего моря можно только долететь.
На обратном пути Славка изображал экскурсовода.
– Товарищи экскурсанты, посмотрите налево, – говорил он, как опытный гид. – Перед вами место, откуда отправили в небо первый космический лифт. Поясняю, лифт для наглядности… Ничего получается?
– Прямо как у Эйнштейна. У него тоже лифт для наглядности.
– А он в период создания теории относительности, я думаю, лифтёром подрабатывал. А затем этот штрих из его биографии выбросили. Для солидности. Мол, так и так: работал в патентном бюро. И всё становится на свои места: знакомство с новыми идеями в различных
