исторически сложившиеся названия: слева – Галантерейный, Серебряный, Книжный, Фарфоровый и Хрустальный, Пушные, Шляпный-Нижегородский, Астраханский и Ярославский, Армянские ряды (это все и есть лыковский квартал), справа – Суконные, Суровские, Чулочные, Панские розничные и гуртовые, Игольные Ярославский и Московский, Шуйский-Бухарский, Лоскутный и Кафтанный ряды.
Здесь тон задают московские и иванововознесенские мануфактуристы, самые богатые и влиятельные люди на ярмарке; наибольшие обороты делаются в этих рядах, а купленные здесь товары расходятся от Северо-Американских Соединенных Штатов (ежегодно закупают ровно миллион аршинов холста ручной выделки) и до Китая (куда, правда, охотнее всего увозят российскую звонкую монету).
Корпуса разделены одиннадцатью линиями с юга на север и тремя улицами с востока на запад; улицы имеют 6 сажен[9] ширины, а бульвар – 15[10]. На бульваре стоят помповые колодези. В конце бульвара, перед собором, живописно расположились четыре корпуса Китайских рядов, с крышами под пагоды и китайскими болванами на фронтонах. Здесь раньше была через Кяхту большая чайная торговля; с появлением кантонского чая она уменьшилась, и опустевшие было лавки тут же заняли всесильные мануфактуристы.
Все это пространство огромной дугой огибает Обводный канал с четырьмя проезжими мостами и двумя пешеходными.
Справа за каналом – мечеть (она и объединяет Азиатский квартал), слева – Армянская церковь. Там же слева, в сторону Кунавина и железнодорожного вокзала – последние ряды: Ваточный, Пушной, Мурашкинский-Меховой и Васильевский пестрорядинный. Между ними и церковью – лучшая на ярмарке ресторация Никиты Егорова, ниже – постоялые дворы, кухни и казачий двор, где стоят ежегодно вызываемые на ярмарку оренбургские казаки.
Вот и вся ярмарка!
Алексей обошел несколько раз свой квартал, заглянул к соседям, рассказал Ничепорукову анекдот о князе Меньшикове. Все было тихо, почти ничего не говорило об открытии знаменитого торга. Приказчики раскладывали товар в лавках, широкоплечие татары в белых войлочных шляпах затаскивали тюки с телег вовнутрь. Татары, весьма уважаемые купечеством за честность и трудолюбие, обслуживали все лавки на ярмарке; русские работали только грузчиками на Сибирской пристани.
Бойко шла первая торговля только лишь в модных лавках (нижегородцы приехали «с горы»), да у мебельщиков и посудников – многочисленные ярмарочные трактиры запасались стульями, столами да тарелками, что побьют потом пьяные купцы.
От скуки Алексей зашел к Гаммелю. Тот как раз проводил до дверей барыню в белом кринолине; по выражению лица ювелира Лыков понял, что барыня ничего не купила.
– О, Алексей Николаевич! – обрадовался Гаммель гостю, – мы с Марком только что вас поминали. У Никиты вчера говорили – мертвое тело нашли?
И ювелир ловко вытащил из рукава и положил на прилавок перед Алексеем десятирублевую
13 метров.
32 метра.
