мероприятие. Нередко оно предпринималось в служебных целях, и тогда его следовало понимать в широком смысле – как путешествие автора в сферу практической деятельности. Здесь происходило испытание молодого человека – его характера, убеждений, воли.
А.Н. Вульф на завершающем этапе индивидуации принимает самостоятельное решение ехать служить в действующую армию: «Время приходит, что и мне пора будет ехать, расстаться со всем, что я знаю, что люблю <...> кто желает достигнуть что-нибудь достойное, должен быть доволен сам себе»; «Оставшись здесь <в Петербурге>, я чувствую, что во мне гаснуло бы желание усовершенствования самого <себя>»[77].
Стой же целью предпринимает рискованное путешествие по Сибири П.А. Кропоткин по окончании военного училища. Первые страницы дневника отразили тот процесс внутренних перемен, который начался еще до его ведения: «Наконец-то, навсегда выбрался я из Петербурга»; «Я равнодушен даже к тем местам, которые оставляю, а я на них вырос <...> Откуда это равнодушие? Или надежда увидеть новое, интересное? Или перемена характера?»[78].
Итак, функциональная направленность ранних дневников обусловлена возрастным психологическим процессом, одинаково протекающим у всех авторов. Дневник является отражением этого процесса и в известной мере литературным заместителем тех содержаний психики, которые не нашли своего выражения в других формах. С завершением индивидуации многие авторы прекращают ведение дневника (А.Х. Востоков, А.Н. Мокрицкий, Н.Г. Чернышевский, Н.А. Добролюбов, А. Суслова и др.). Дневники же других авторов, переживших этот процесс, принципиально отличаются от ранних по своей функции, типологии, жанровому содержанию, методу и стилю. Дневники этой группы в своей основе тоже имеют психологические детерминанты. Но они не связаны с переходным и кризисным периодами развития психики их авторов.
3. Дневники рубежа двух жизненных эпох и зрелого психологического возраста
По завершении процесса индивидуации психологическая функция дневника трансформируется. Дневник отражает те изменения в сознании автора, которые вызваны его новым социальным, служебным или семейным статусом. Главным психологическим событием в его жизни в этот период становится обретение душевной целостности. И дневник отражает уже не линию душевного восхождения автора (вертикаль), а горизонтальную прямую или осциллирующую линию.
Вместе с функциональной направленностью часто резко меняется пространственно-временная организация событий и тип дневника: наряду с событиями внутренней жизни приобретают значимость и текущие явления повседневной действительности, которые ранее занимали в дневнике небольшое место. Социальная адаптация личности автора способствует преобразованию образного строя дневника, в том числе роли самого повествователя. Рассмотрим несколько образцов таких дневников, принадлежащих людям трех поколений – 1840-х, 1850-х и 1860-х гг.
А.И.
