в близости людей заветная черта,Ее не перейти влюбленности и страсти…
Жить можно только с тем, без которого не можешь жить.
Земная слава, как дым…
…Изгнания воздух горький —
Как отравленное вино.
Измену простить можно, а обиду нельзя.
И когда друг друга проклинали
в страсти, раскаленной добела,
Оба мы еще не понимали,
Как земля для двух людей мала.
Категория времени вообще гораздо сложнее, чем категория пространства. Справедливость, которая торжествует через семнадцать лет, это уже не та справедливость, которой ваше сердце жаждало тогда.
Клевета очень похожа на правду. Не похожа на правду одна лишь правда.
Любит, любит кровушку
Русская земля.
Любовь покоряет обманно
Напевом простым, неискусным.
Мы не знали, что стихи такие живучие.
Насколько скрывает человека сцена, настолько беспощадно обнажает эстрада. Эстрада что-то вроде плахи.
Настоящую нежность не спутаешь ни с чем, и она тиха.
Наше священное ремесло
Существует тысячи лет…
С ним и без свету миру светло.
Но еще ни один не сказал поэт,
Что мудрости нет, и старости нет,
А может, и смерти нет.
В сущности, никто не знает, в какую эпоху он живет. Так и мы не знали в начале десятых годов, что жили накануне первой европейской войны и Октябрьской революции.
Но в мире нет людей бесслезней,
Надменнее и проще нас.
Но вечно жалок мне изгнанник,
Как заключенный, как больной.
Темна твоя дорога, странник,
Полынью пахнет хлеб чужой.
Однажды при Ахматовой стали обсуждать, кому справедливо, кому несправедливо дали Сталинскую премию.
– Оставьте, – сказала Ахматова, – их премия, кому хотят, тому дают.
…От счастья и славы
Безнадежно дряхлеют сердца.
Порядочный человек должен жить вне этого: вне поклонников, автографов, жен-мироносиц – в собственной атмосфере.
Поэт всегда прав.
Поэт – человек, у которого никто ничего не может отнять и потому никто ничего не может дать.
Пусть влюбленных страсти душат,
Требуя ответа,
Мы же, милый, только души
У предела света.
Радостно и ясно
Завтра будет утро.
Эта жизнь прекрасна,
Сердце, будь же мудро.
Рухнул в себя, как в пропасть!
Самое скучное на свете – чужие сны и чужой блуд.
С большой прямотой напросилась на комплимент.
– Скажите, Фаина, зачем понадобилось всем танкам проехать по грудной клетке старой женщины?
(Из
