детям, видевшим слезы бабушек и матерей, становилось понятно, что означают проводы этого парохода с его пронзительными гудками, как было понятно, что такое ожидать своих близких и молиться об их возвращении.
После окончания Военно-морского авиационно-технического училища мой младший дядя, Виктор Александрович Симонов, был направлен в полк морской авиации Северного флота, базировавшийся тогда под Североморском в поселке Ваенга. Все родные, особенно дедушка с бабушкой, с нетерпением ждали от него (своего последыша) писем. Иногда он вкладывал в них прекрасные фотографии, на которых были запечатлены он и его боевые товарищи на фоне полярных пейзажей. Сколько в них было романтики, они буквально завораживали наши сердца…
Самым интересным для нас, детей, было появление редкого в ту пору в наших краях самолета. Тогда мы с сестрой начинали неистово бегать и кричать дедушке с бабушкой, что это прилетел наш любимый дядя, но почему-то каждый раз, к нашему великому огорчению, оказывалось, что это не так…
Но все-таки мы дождались этого счастливого момента. В конце лета 1945 года он неожиданно появился в морской форме, здоров и невредим. Мы с сестрой висели у него на шее и визжали от радости и гордости. Но радость не бывает без слез. Незадолго до прибытия любимого дяди скончался наш дедушка – его отец, так и не дождавшийся возвращения сына с войны.
Было просто чудо, что наш любимый дядя Витя вернулся живым. Сколько его фронтовых друзей не вернулись из полетов, остались навечно в пучине Баренцева моря! В землянке 46-го штурмового авиационного Печенгского полка Северного флота, где он служил, висел простой бумажный плакат с девизом: «Бить врага в воздухе по-сафоновски, а на море – по-лунински!» (Борис Сафонов – летчик, Николай Лунин – подводник, оба Герои Советского Союза). Эти слова были наполнены глубоким смыслом для тех, кто сражался с врагом, приближая День Великой Победы.
Этому дяде удалось демобилизоваться только пять лет спустя, после чего он сумел окончить институт и стал заместителем генерального директора завода энергомашиностроения.
После окончания войны возвратились домой и наши старшие дядья, израненные и контуженные, но живые. Обоим посчастливилось дойти до Берлина, а война для них закончилась с капитуляцией милитаристской Японии. Один из них дослужился позднее до генерала, а второй стал директором нашей зареченской школы.
Самый старший брат по материнской линии (в семье, когда их высылали, было шестеро детей) во время войны служил в десантных частях и попал в плен. Вместе с группой товарищей ему удалось бежать из концлагеря, после чего они примкнули к движению Сопротивления в Бельгии и Франции. Там он и сложил свою голову в борьбе с фашизмом, но навсегда остался в нашей памяти.
Большую часть раннего детства я провел у своих бабушек и дедушек, попеременно обретаясь то у одного дедушки в Кондинске, то у другого – в Заречном. Находились эти селения в шестидесяти километрах друг от друга.
Детские
