ли некоторых героев этого повествования на страницах книг совсем других авторов, – только без паники! Никакого плагиата здесь нет. Есть нормальное творческое сотрудничество. И ещё то, что происходит, когда литературные персонажи оживают и принимаются гулять сами по себе.
А ещё мы сердечно благодарим
Елену Владимировну Гусеву,
Алексея Анатольевича Шевченко,
Елену Владимировну Хаецкую,
Андрея Дмитриевича Константинова,
Светлану Владимировну Молитвину,
Вадима Вадимовича Шлахтера,
Елену Анатольевну Артамонову,
Владимира Тагировича Тогирова,
Изольду Юрьевну Рузмайкину,
Павла Львовича Калмыкова,
Андрея Леонидовича Мартьянова,
Константина Константиновича Кульчицкого,
Олега Ильича Башнина,
Аскара Абдулловича Ибрагимова,
Салавата Муллахановича Шейхинурова,
Сергея Александровича Хватикова
и всех остальных, кто советом и делом, о иногда – даже сам того не подозревая, участвовал в создании этой книги.
Автор
ПРОЛОГ,
в котором действие происходит за тринадцать лет до главных событий
…И была, выражаясь языком всенародно любимого фильма, эпоха СССР, КГБ и колбасы по два двадцать. И жила на свете девушка по имени Кира. Кира Андреевна Лопухина двадцати восьми лет от роду.
В БАНе – Библиотеке Академии Наук, ещё не знавшей опустошительного пожара, – подходил к концу рабочий день, такой же, как и все остальные. Кира сидела в абонементном отделе, выдавая учёным заказанную литературу. Научных работников, отпросившихся пораньше из своих НИИ, было порядочно, и все торопились. Отойдя в очередной раз к стеллажу, Кира обратила внимание на молодую женщину, стоявшую в очереди. Другие люди негромко разговаривали между собой либо приглядывались к книжным полкам, надеясь загодя высмотреть свои номера. Эта всё время оборачивалась в сторону журнального столика и кресел при нём. Кира проследила её взгляд. В ближнем кресле сидел симпатичный мужчина с тросточкой, зажатой между колен. Вот ведь пара, оба по макушку в науке. Прямо Нина и Валера Жуковы, Кирины друзья ещё со школьных времён… Кира только вздохнула. Она давно уже перестала мечтать о сказочном принце, который въехал бы в её жизнь на белом коне. О принцах пусть грезят семнадцатилетние цыпочки с ногами, растущими от подмышки. А вот подарить «и жизнь, и слезы, и любовь» инвалиду… умному, образованному, достойному… ну кому какое дело, что там у него с ногами или со спиной…
Кира снова вздохнула, подписывая на вынос очередную стопку разновеликих книг и журналов в БАНовских переплётах «под мрамор». Молодая женщина с новеньким обручальным колечком на пальце была вообще-то очень хорошенькой. И по возрасту – только что из института. Не в пример всяким грымзам под тридцать, безобразно щекастым и близоруким. И почти рыжим в придачу. Рыжие, они только в книжках сплошь красавицы с глазами как изумруды. Кира приняла из чьей-то руки шесть зелёненьких требований и улучила мгновение посмотреть на очередь. Через несколько человек стоял худощавый мужчина с лицом, какое всегда рисуют на плакатах, посвящённых науке. Высокий лоб, зачёсанные назад редеющие волосы и взгляд, устремлённый вдаль сквозь тонкие стёкла очков… Что он там видит? Черно-белые космосы ещё не записанных формул? Клубящуюся бахрому интегралов? Тень великой теоремы Ферма?..
Очередь понемногу двигалась вперёд. Кто-то оказывался перед Кирой, кто-то – перед её напарницей Любой. А вдруг произойдёт чудо, роясь на полке с книгами, подумала Кира. И загадала: если случится, что Интеллигент (так она его про себя уже окрестила) подойдёт именно к ней, он непременно присмотрится повнимательнее… и вдруг поймёт… поймёт, что в его жизни, до сего дня наполненной лишь ледяными симфониями тензорного анализа, должно появиться нечто новое и гораздо более важное… Кире стало грустно, радостно и тревожно.
Пятью минутами позже чудо было готово свершиться. Интеллигент оказался-таки перед Кириной стойкой, и она могла поклясться, будто ради этого он даже пропустил кого-то вперёд. Она не решилась поднять на него глаз.
– Тридцать пять четыреста девяносто девять, – нетерпеливо бросил Интеллигент. – Должно быть семь штук.
Кира встала и отправилась вдоль полок, почему-то чувствуя себя особенно толстой, некрасивой и не молоденькой.
– Господи, да что они всегда так копаются, – донеслось сзади раздражённое бормотание Интеллигента. Кира ощутила,
