Где ваши внуки дядькам стихи читают, а те им бананы дарят и шоколадки?
– А ну катись отсюда, сучонок недоделанный! – кричала в ответ профессиональная пожирательница сметаны. Дальнейшие её речи то и дело прерывались стыдливым «пи-и-и…», коим в телевизионных репортажах принято маскировать нецензурщину.
Тётку звали Алевтина Викторовна Нечипоренко, и она была директрисой детского дома. Как выяснилось, возглавляемый ею доблестный коллектив умудрился целиком подевать неизвестно куда дефицитную и очень дорогую вакцину от гриппа, выделенную для маленьких подопечных. Гонконгская напасть между тем грянула – и врачи «скорой» сбились с ног, развозя детдомовцев по больницам. Впрочем, по сравнению со всем остальным, что творилось в Нечипоренкином заведении, история с вакциной была ещё пустячком. Мелочью.
Юный корреспондент с поразительным хладнокровием «раскручивал» директрису, пропуская мимо ушей мат и угрозы, вылавливая между ними крупицы смысла и задавая вопрос за вопросом: о питании и гигиене детей, о врачах и производимых ими странных уколах «наказанным» – не подскажете ли, за какие провинности? – детям и, наконец, о «гостях», ради которых наряжали старших воспитанниц… и воспитанников. Уж не превратилось ли сиротское заведение в подобие элитного борделя для особо востребованных лиц? Как, как вы сказали? Малолетние ублюдки и «дауны»? Своё существование должны окупать?..
Доисторический «Вечер» красок не передавал, но Алевтина Викторовна явно была пунцовой, как перезревшая клубничина. Она вновь и вновь упоминала ОМОН и зачем-то размахивала видеокассетой.
Сволочи все!!! – кричал её взгляд. Всех бы вас порошком, как тараканов, чтоб кому получше вас воздухом дышать не мешали…
Эмоциональные высказывания Алевтины Викторовны перемежались документальными кадрами, отснятыми в другое время и в других местах. В детской больнице, в вестибюле детдома, на лестнице, в коридоре у добротной деревянной двери, запертой на замок…
Камера близко показала, как болтаются в ушах у заведующей тяжеленные золотые серьги. Как пел когда-то Высоцкий, «если правда оно ну хотя бы на треть», оставалось одно. Пойти и повесить. Потому что сами такие не вешаются.
Сука, думал Скунс, глядя, как на фоне стоп-кадра – возмущённое лицо Алевтины Викторовны, а за ним кокетливые, словно в публичном доме, занавесочки на окнах вверенного ей учреждения – титрами проходят данные о последовательном улучшении жилищных условий предприимчивой дамы. Выяснить, на какую треть было правдой всё показанное-рассказанное, особого труда не составит… В жизни бывает всё, но Скунс почему-то подозревал, что на сей раз краски были сгущены журналистами минимально. Он сам вырос в детдоме и с такими Нечипоренками знаком был не понаслышке. Сука…
Их взгляды встретились, и телевизор не выдержал взаимного напряжения. В нём что-то громко щёлкнуло, запахло жареным электричеством, и пропала сперва картинка, а после и звук. Кот Васька в панике ринулся
