такое? Зверюга не тянет?!
Омал подскочил к самой пасти.
– Вот он я! – заорал он. – Фас! Куси!
И отпрыгнул назад.
Нагумах рванулся сильнее. Ревел он теперь беспрерывно, орошая окрестности пахучей слюной. Омал прыгал перед ним как сумасшедший. Трос, натянутый струной, вибрировал от напряжения. Наверное, он даже звенел, но из-за рева броненосца не было слышно. Однако дело двигалось. «Пума» медленно оторвалась о песчаного ложа, зависла в неустойчивом равновесии и наконец встала на колеса.
– Ура! – заорал Омал.
Но радоваться было рано. Разъяренный нагумах продолжал переть вперед, и пескоход юзом двинулся следом. Колеса загребали песок, и слепому было видно, что «Пума» вот-вот опять опрокинется.
– Ма бахт, что делать-то?! – воскликнул Омал. – Как трос отцепить?!
– Атомик вам на что?! – отозвался из термоса нептунианин.
Омал выдернул из кобуры любимый пистолет Джо Бастера. Пальнул по тросу, стараясь уберечься от брызг расплавленного металла. Хватит с него и ожогов от горячего пластика на макушке. Трос лопнул, едва не сбив Омала с ног. Освобожденный марсианский броненосец двинулся вслед остальному стаду, медленно уползающему в пустыню. Конец перебитого троса волочился за ним, как цепь за сорвавшейся с привязи собакой.
– Уф! – Омал отер с чела обильный трудовой пот. – Укатали сивку…
– Что вы сказали, Омал? – поинтересовался Стросс.
– Ничего, это я так… – откликнулся тот. – Надо багаж укладывать и ехать.
– Да-да, пора, – пробормотал профессор. – И в этот раз будьте внимательней…
Омал ничего не ответил, лишь пнул с досады песчаный гребень и с тоской посмотрел туда, куда уводили следы, оставленные пескоходом. И вовремя! Вдоль линии горизонта поднималась стена красной пыли.
Кабачок у канала
1
Все-таки им удалось оторваться. Пыльное облако, поднятое машинами преследователей, осталось за горизонтом. Час от часу пустыня выглядела все веселее. Барханы распались на отдельные песчаные языки, которые затерялись в зарослях странной растительности, напоминающей исполинские клубки спутанной желтой лески. Далеко впереди в лучах заходящего солнца заблестела серебристая поверхность.
– Вода! – громко сказал Омал. – Или это мираж, а, док?
– Нет, Омал, не мираж, – отозвался Стросс. – Это Гамильтон-канал, главная водная артерия Марса.
– Наконец-то, – буркнул Омал.
Ему осточертела пустыня. Осточертела пыль, скрипящая на зубах. Осточертели кожаные доспехи Джо Бастера. Вид воды вызывал у него дикое желание содрать с себя провонявшие потом тряпки, нырнуть с головой, вдоволь наплаваться, а дальше будь что будет…
Омал нажал на тормоза.
– Знаете что, док, – сказал он. – Плевать на Шорра с его ящерицами.
