с нескрываемым злорадством. Грозный батюшка нередко охаживал наследника плёткой. Зато с ним можно было ничего не бояться. И никого.
Двое стражников появились из собравшейся толпы и остановились посмотреть, что происходило.
Волкодав отдал щенка Ниилит и стал отжимать подол рубахи.
– Много воли забрал, венн! – багровея лицом, зарычал мужчина и рванул его за плечо, заставляя обернуться. – Не в лесу у себя!.. Не твой псёныш, не тебе о нём и радеть! Подай сюда, говорю!
Довольно долго Волкодав молча смотрел на него. Потом улыбнулся. Он знал, какая у него была улыбка. Иные люди задумывались, стоило ли продолжать разговор.
– Своего сына, – сказал он набычившемуся сольвенну, – ты так воспитал, что он горазд мучить всякого, кто слабей. Значит, пускай не обижается, когда и с ним так же.
Мокрая одежда плотно облепила его плечи. Ему не пришлось стряхивать чужую руку – мужчина убрал её сам. Брехливый дворовый кобель, привыкший лаять на всякого встречного-поперечного, разлетелся из-под ворот и нарвался на молчаливого волкодава. Да. Связываться из-за паршивого щенка с диким венном, покрытым шрамами и вдобавок явно способным сломать в ладони подкову… Уязвлённая гордость, однако, пересилила опаску:
– Ты-то в моём сыне не волен!
– Как я погляжу, это вправду твой сын, – сказал Волкодав. – Весь в тебя. Наверное, ты хочешь вызвать меня на поединок?
И покосился на Ниилит, баюкавшую израненного щенка. Она, между прочим, держала под мышкой его меч.
Вызывать его на поединок сольвенн не захотел. Повернувшись, он зашагал прочь, пытаясь сберечь остатки достоинства под изумлённым взглядом сынка, которого, оказывается, начали с некоторых пор в присутствии родителя безнаказанно обижать всякие проходимцы.
Было видно, что с каждым шагом обида нашёптывала в ухо сольвенну всё громче, а осторожность – всё тише. Отойдя на добрый десяток шагов, он обернулся:
– В Самоцветных горах таких надо дер…
…Видоки утверждали потом, будто венн покрыл разделявшее их расстояние одним звериным прыжком.
– Ххахх!.. – изумлённо выдохнул краснолицый и, пролетев спиной вперёд полных полторы сажени, с плеском обрушился в воду. Стражники побежали к Волкодаву, но, приблизившись, остановились – он не пытался улизнуть и стоял спокойно, опустив руки. Сольвенн, отплёвываясь, хватался за скользкие сваи. Он был непременным участником кулачных потех, смыслил кое-что в рукопашной и понимал, что должен был благодарить всех Богов сразу.
– За что ринул доброго человека? – спросил Волкодава старший из стражников. – Что он тебе такого сказал?
Волкодав ответил ровным голосом:
– Этот добрый человек сказал, что таких, как я, в Самоцветных горах надо держать.
Стражник обернулся к толпе:
– Верно, люди?
– Верно, – отозвалось сразу несколько
