чем ближе мы подходили. Тем больше народу становилось. Все добротно ряженые. Кто порознь, кто семьями, и казалось, что здесь каждый день – ярморочный.
– Толмач, – прошептал я, стараясь, чтоб меня не сильно было слышно остальным, – что сие есть?
«Торгово-развлекательный центр, – отозвался карманный мудрец у меня в голове, – терем великий для забав и торжищ».
Я ухмыльнулся, и вправду ярмарка. А раз так, то всем до меня и дела не будет. С такими мыслями я шагнул вслед за своим провожатым в терем, а там замер. Все вокруг блестело стёклами да железяками и сияло разноцветными огнями, шумело на разные голоса и шевелилось яркими картинками.
В тереме грохотала громкая непривычная музыка. А ещё воздухе витали подобно пчелиному или комариному рою маленькие, как синицы, духи. Девицы и парни, а то и чудные зверушки. Одна небольшая девица со стрекозиными крыльями и в белом платье опустилась с самого верха и зависла передо мной.
– Здравствуйте! Можно провести небольшой соцопрос?
Я пожал плечами не зная, что от меня хотят. А в заболевшей от шума и обилия всего необычного голове закружилось мысль, что лучше бы я дальше спал в своей берлоге. Что я чуждый пережиток прошлого, который никогда не сможет здесь стать своим. Вокруг все в письменах, которые, я прочесть не сумею. Все глаголют так, что за жизнь не уразуметь. И всем людям плевать на меня.
– Спасибо за согласие, – продолжила крохотная девица, и достала из воздуха какой-то тёмный продолговатый предмет, – насколько велика вероятность, что вы посоветуете нашу продукцию своим друзьям?
Я снова пожал плечами не зная, что сказать. Я даже не знал, что это.
– Я тебя везде ищу, а ты вот он, – раздалось рядом, и я почувствовал, как меня хватают за локоть. Отвернувшись от ждущей ответа крохотульки, я растеряно уставился на Вась-Вася, тяжело дышащего, словно долго-долго бежал.
– Вась, что-то дурно мне.
– Ладно. Пойдём, подышишь свежим воздухом.
– А он и на снаружи не свежий, – ответил я, чуя как голова совсем закружилась.
Упырь криво ухмыльнулся и потянул меня за собой, выводя через стеклянную калитку. Лишь когда шум и гам, давящий осязаемым грузом на мои уши лесного обитателя, остался позади, я вздохнул и поднял взор в небо. Там, над облаками плыли яркие точки, оставляющие белые царапины на голубом небосводе.
«Самолёт, – прошептал толмач, – сие есть летучий корабль».
Я опустил голову и прикрыл лицо ладонями. Люди небо бороздят воздушными ладьями, дома до небес строят, а я ничего этого даже не знаю. Голова заболела с новой силой, и захотелось уйти куда-нибудь и заплакать, как в детстве, когда обещали взять на ярмарку, но оставили. И никакое обещание не удивляться не поможет. Я не вернусь назад, чтоб потом рассказывать небылица среди друзей, как тот ключник.
– О, чо творят, – как-то шутливо произнёс Вась-Вась, и поднял взор. Мимо нас на бешеной скорости промчался
