стада. Сам Таргутай направился к юрте, где развевалось родовое знамя.
А Темучин и его братья бежали еще до нападения вражеских воинов. Искусный лучник Касар, натянув поводья, придержал коня, чтобы пустить несколько стрел во врага. Оэлун рискнула остаться в юрте: Таргутай искал не ее, а Темучина.
И началась охота. Тайчиуты след в след настигали юношей. Преследователи не особенно спешили. След был свежим, а кочевники привыкли идти по конскому следу при необходимости не один день. И если Темучин не пересядет на свежую лошадь, то его настигнут.
Юноши инстинктивно поскакали под укрытие покрытой лесом теснины. Временами они спешивались и рубили деревья в узком проходе, чтобы задержать преследователей. Когда сгустились сумерки, они разделились: младшие братья и девочки спрятались в пещере, Касар свернул на другую дорогу, а сам Темучин поскакал к горе, надеясь спрятаться там.
Там он отсиживался несколько дней, пока голод не заставил его рискнуть и попытаться прорваться на лошади через кордон тайчиутов. Его заметили, схватили и привели к Таргутаю, который велел надеть на него канг (колодку) – деревянное ярмо, надеваемое на плечи и стягивающее также кисти рук пленника. Обездвиженный таким образом Темучин был брошен, а воины поскакали обратно на свои пастбища, уводя захваченные стада. И вот он остался беспомощным, хотя и только с одним стерегущим его воином. Остальные ушли праздновать победу куда-то еще. Ночная тьма опустилась на лагерь, и юный монгол решился попытаться совершить побег.
В сумраке шатра он ударил стражника по голове краем колодки, и тот упал без чувств. Выбегая из шатра, Темучин увидел взошедшую луну и полуосвещенный лес, где был раскинут лагерь. Углубившись в гущу леса, он выбрался к реке, через которую они перебирались за день до этого. И, услышав за собой шум преследования, вошел в воду, погрузившись в нее среди нависших к воде прибрежных кустов.
Из этого укрытия он наблюдал, как тайчиутские всадники прочесывали в поисках него берег. И увидел, как один из воинов заметил его и, поколебавшись, ушел, не выдав его. В колодке Темучин оставался почти столь же беспомощным, что и прежде, и ему понадобилась как интуиция, так и смелость, чтобы сделать то, что он затем сделал. Он вышел из реки, последовал за всадниками обратно в лагерь и пробрался в юрту воина, который тогда заметил его в кустах и не выдал. Волей обстоятельств это оказался человек чужого племени, временно примкнувший к тайчиутам.
При появлении проползающего в юрту юноши этот человек испугался больше, чем Темучин. Он пожалел пленника и теперь, должно быть, подумал, что лучше всего избавиться от юноши. Он разбил колодку и сжег обломки, а Темучина пока спрятал в повозке, нагруженной шерстью.
Было очень жарко и неуютно прятаться, зарывшись в распущенную шерсть. К тому же, когда воины тайчиутов пришли обыскивать юрту и протыкали повозку копьями, острие одного из них поранило Темучину ногу.
«Дым больше никогда не появился бы
