было одно только слово: «Тупик».
– Ты знаешь кого-нибудь по фамилии Тупик? – спросила она на всякий случай у мужа, произнося слово с ударением на первый слог.
Фамилия звучала безобидно, даже забавно. Персонаж из «Незнайки». Какой-то маленький, суетливый и недалекий Тупик хочет сообщить ей о… В графе «Тема послания» стояло «дальнейшие перспективы».
Надя, любопытствуя, кликнула, письмо открылось:
«Твое имя Надежда, но надеяться тебе абсолютно не на что. Всей своей жизнью, всем, что ты сделала, ты загнала себя в тупик, из которого выхода не будет, не жди.
Считай шаги, шагая по земле. Сколько их осталось. И с каждой цифрой вспоминай, вспоминай».
– Поэтично, – попытался пошутить Андрей, но Надя видела, что ему здорово не по себе.
В тот вечер оба они поняли, что кошмар в их жизни сам собой не рассосется. Прицепился к ним параноик, маньяк. Что-то не понравилось, зациклился и теперь не отлипнет, накручивает себя от раза к разу все больше и больше.
– Да-да, псих, чекалдыкнутый, и прилип не к нам, заметь, а ко мне, ни одной угрозы в адрес семьи, не дай бог. Все приятные неожиданности только мне – по телефону, на день рождения, сейчас. Эх, кабы знала я, кабы ведала, чем ему так досадила, так прощения бы попросила.
– А дай-ка я отвечу этому гаду. Напишу, чтоб выбрал другой объект для шуток, что за угрозы и ответить придется, – вскипел муж.
– Нет, не доставляй удовольствия, не надо. В конце концов ему самому надоест, когда увидит, что живем мы, как прежде, и плюем на всю эту чушь.
«Когда увидит». Ох, у нее тогда мурашки по спине побежали при мысли, что кто-то наблюдает за ней, подстерегает, улучает момент, чтоб нанести удар исподтишка.
Ни в коем случае нельзя было принимать всю эту гадость всерьез, забыть, переступить, не оглядываться.
Однако Надя стала замечать (или казалось ей теперь), что муж вглядывается в ее глаза чересчур пристально – дату смерти, что ли, там вычитывает, – что стал он чересчур бережен. А она сама, идя по улице, начала считать шаги. Просто так. Машинально.
Наконец произошло и нечто значительно более существенное. В ее квартиру проникли. Не таясь, средь бела дня. Демонстративно. Надя даже видела их лица. Материального ущерба не было нанесено никакого, и пальцем ее никто не тронул. Но этот эпизод нельзя вспоминать так, мельком. Она до сих пор прокручивает в голове каждую мельчайшую деталь того визита, того наваждения. Именно в этом ей хочется разобраться больше всего.
Самое гнусное, что, сколько ни думай, все равно непонятно, кто и за что изводит ее, кто и за что мстит. Может, надо построже спросить у своей памяти? Или это не месть, а зависть? Тогда надо определить, чему могут завидовать с такой силой и так неотвязно.
Зависть
Зависть недаром считается одним из семи грехов смертных. Губительное чувство приводит человека в непролазные чащи и топи, заставляет
