отчаянно выкрикнул мужчина.
– Я уже тридцать два года твоя мама, – отрезала она. – Если бы твой отец был жив…
– Мама, я тебя умоляю! Ты просто не понимаешь, что делаешь! Какие могут быть последствия… – он начал толкать ее в сторону двери. – Пойдем, пойдем отсюда!
– Какие последствия? – Екатерина Алексеевна упиралась, но сын был сильнее. – Я тебе сто раз говорила, что Игорь у Елены. Нельзя же быть таким тюфяком, Сергей! Почему ты не можешь призвать к порядку даже эту вертихвостку? Если бы твой отец был жив, то Игорь давно уже вернулся бы домой!
– Мама, я тебя умоляю! – наконец, ему удалось выдавить ее в приемную. Возмущенное: «Не груби матери!» мы услышали уже из-за двери. В то же мгновение Лариков обернулся и, прижав левую руку к груди (правой, очевидно, он продолжал удерживать Екатерину Алексеевну), снова попросил Баринова:
– Пожалуйста, забудьте обо всем. Я не хочу никакой огласки.
– Понятно, – кивнул шеф. – Но я бы советовал вам… очень настоятельно советовал, обратиться к профессионалу-переговорщику.
– Не надо! – Лариков попятился. – Ничего не надо!
– Слышь, мужик, – Гошка встал и слегка коснулся его плеча. – Если вдруг помощь понадобится, не тяни, сразу к нам. Ребенок, это святое.
Лариков бросил на него затравленный взгляд, неопределенно взмахнул рукой и скрылся.
Примерно через полминуты, когда хлопнула входная дверь, а Ниночка, покинув свой пост в приемной, привычно встала в дверях, с карандашом и записной книжкой в руках, Баринов задал традиционный вопрос:
– Ну, что скажете, молодежь?
– Нелепая история, – почему-то, сегодня Нина решила высказаться первой. – И ведут себя нелепо, оба. Нехарактерно. Допустим, мадам бабушка считает, что ребенка забрала и где-то спрятала сноха, которую она снохой считать отказывается. Но на чем основана ее уверенность? Елена посмотрела фильм про кинднеппинг и всем рассказывала, что он произвел на нее большое впечатление? И именно этот фильм натолкнул ее на мысль украсть мальчика для того, чтобы решить свои материальные проблемы? Извините! Судя по словам Екатерины Алексеевны, Елена говорила об этом фильме со всеми, кто соглашался ее слушать. И та же самая идея могла возникнуть у самой Екатерины Алексеевны, и у ее сына. У шофера, у домработницы, у подруги – у любого, близкого к дому человека.
– Или у любого дальнего, близкого, к этому близкому к дому, человеку, – уточнил Гоша. – Или у любого, кто посмотрел этот фильм и знает, что Лариковы, люди не бедные.
– То есть, список подозреваемых, практически, бесконечен, – Нина очертила карандашом большой круг в воздухе. – Но Екатерина Алексеевна уперлась, что сделала это именно ее сноха.
– Это, как раз, естественно, – пробормотал Баринов. – Кому знать, как не тебе.
Гоша коротко усмехнулся, а Нина
