в любое время и в любых условиях, если обстановка позволяет, Онго усвоил одним из первых. Можно было спуститься в землянку, но там тесно и душно, а поскольку дождя сегодня не пророчили, Онго отошел к облюбованному местечку по соседству, под кустиком, куда уже были положены наломанные ветки с листьями – для тепла и мягкости, разостлал плащ и собирался уже, вытянувшись, накрыться шинелью и отключиться до побудки или до тревоги, что было вероятнее: улкасы явно не могли уйти далеко, а судя по тишине, нигде по соседству попыток прорыва тоже не предприняли.
Однако прикорнуть не удалось: помешал связной из трига.
– Ру? К командиру трига, срочно. Мигом! И исчез, словно его тут и не было.
Онго почувствовал, как екнуло сердце и истома прошла по телу. Вскочил и побежал, подхватив шинель и автомат и на бегу приводя обмундирование в порядок.
* * *
В командирскую землянку Онго вошел, как и полагалось солдату: мигом ссыпался по ступенькам, в струнку вытянулся и доложил о прибытии. Все было по уставу, кроме только его глаз: горела в них сладкая обреченность, и только совершенно слепой человек мог бы не заметить, а заметив – не понять этого взгляда. Квадрат-воин Меро увидел, конечно, хотя в его обители стоял полумрак: аккумуляторная лампа была установлена на слабый свет. Он сидел за столом в расстегнутой куртке и, похоже, настроен был не совсем по-уставному; в ответ на воинское приветствие небрежно махнул рукой около виска и проговорил негромко, вовсе не командным голосом:
– Вольно. Оружие положи – надеюсь, не понадобится.
Онго поискал взглядом, куда прислонить автомат: вошло уже в привычку всегда иметь личное оружие не дальше, чем на расстоянии вытянутой руки. Капитан кивнул:
– Вон в пирамидку поставь – рядом… Рядом с моим – так следовало понимать это. Онго так и сделал, хотя в стойке были и другие свободные гнезда.
– Зачем я тебя вызвал – знаешь?
Онго проглотил комок. Знать он не знал, но чувствовал всем своим существом. Давно уже чувствовал. Долго ждал, так казалось ему сейчас… Он кивнул, но тут же спохватился: дисциплина требовала четкого ответа голосом, а не жестом:
– Так точно.
Голос получился хриплым и по-петушиному высоким. Меро улыбнулся:
– Отставить устав. Садись рядом. Вот сюда.
И командир подвинулся на лавке, стоявшей вдоль стола, освобождая место.
Онго сел. Глубоко вздохнул, совершенно отказываясь от своей воли и желаний. Пусть все будет так, как хочет он, чьи глаза ярко блестят сейчас в полутьме, неотличимо похожие на глаза Сури, первой любви… Но Сури – это было так давно, так далеко, так нереально…
Меро положил руку ему на плечо, и Онго почувствовал, какой мощный ток идет, какая энергия вливается в него сейчас. Вот-вот она переполнит его, и тогда – он сам не знает, что тогда может с ним случиться… Пальцы Меро коснулись шеи, ничем сейчас не защищенной, расстегнули верхние пуговицы куртки.
Онго
