виски, и что это совсем другое дело. Но я предпочитаю улыбнуться его игре слов, соврать и повторить, что не пью. Не зная, что это прозвище я буду носить до самого конца путешествия.
– Хватит болтать, ребятки, – отрезает Дюран. – Об этой миссии вы уже знаете все, что вам следует знать, так что не будем терять времени. Вот это гражданский, которого мы должны сопроводить к цели и назад. Точка. Познакомиться с ним поближе вы успеете во время пути. Вопросы есть?
Один из итальянцев, имя которого я уже забыл, поднимает руку, как ученик на школьной скамье.
– Можешь говорить, Марко.
– Я хотел бы только узнать, предусмотрены ли боевые? Я о надбавке.
Дюран покачивает головой:
– Хотел бы я знать, куда подевалось старое доброе стремление к славе. Деньги, деньги. Вы ни о чем другом не думаете. Ответ – нет, эта миссия не считается боевой. Мы никого не должны преследовать. Все, что от нас требуется, – сопроводить этого гражданского к цели и вернуть его сюда целым и невредимым. По-моему, это не бог весть какое дело.
– Может, мы в этой миссии, как вы говорите, никого и не будем преследовать, но несомненно, найдется кто-нибудь, кто будет преследовать нас. И потом, сколько времени нам придется провести снаружи?
Прежде чем ответить, Дюран долго смотрит на него.
– До Венеции около пятисот километров.
Итальянец присвистывает.
– Пятьсот километров…
– Я исхожу из того, что, особо не торопясь, мы можем преодолевать около двадцати километров в день. Это значит, мы сможем добраться туда за четыре недели.
– Четыре недели снаружи?
– Около того.
– Невозможно! А потом еще столько же, чтобы вернуться… И сколько времени нам придется провести в Венеции?
– Это зависит от отца Дэниэлса.
Я чувствую, как лица всех присутствующих поворачиваются в мою сторону.
– Представления не имею, честно говоря, – отвечаю я. – Я не знаю, сколько мне там понадобится времени. Может, совсем чуть-чуть.
– А может, и нет, – взрывается Карл Бун. – Может, нам придется пробыть там очень долго. Снаружи. На незнакомой территории…
В его голосе слышна нотка скрытой угрозы. Видимо, именно она заставляет кардинала Альбани выступить вперед с протянутыми руками.
– Прошу вас, выслушайте меня: эта миссия жизненно важна для Церкви…
Бун что-то бормочет сквозь зубы. Несмотря на то что слов не разобрать, его тон вполне ясен.
Дюран затыкает его взглядом. Кардинал этого не замечает.
– Дети мои, вы – длань Церкви. Вы наш щит и меч…
– Прямо куча всего! – скалится Бун.
– Если эта миссия потерпит неудачу, судьба Церкви решена. Но если вы преуспеете…
В комнате воцаряется мертвая тишина.
– Действительно, Городской Совет не считает эту экспедицию военной миссией. Он не выделил
