ему в кулёк с полуторным «верхом» – только бери, родненький, не то пропадут!.. А груши? Вовсе не было в Питере таких медовых, румяно-бронзовых груш, только зелёные импортные замухрышки, каждая с фирменной наклейкой, чтобы ненароком не приняли за огурец… А сливы – круглые, чёрно-сизые сливы, тающие во рту!..
– Бабуля, что же вы тут с ними сидите? Ехали бы в Ленинград, обратно на «Жигулях»…
– И-и, милый, на что мне, я уж как-нибудь… потихоньку…
Первоначально запланированный ящичек ненавязчиво разросся до двух, плюс большая, здесь же купленная кошёлка. То есть к Петру Ивановичу Серёжа поехал навьюченным, как ишак. Причём не подлежало сомнению – там ему подсыплют ещё. Анечке из своего садика – как не взять?..
Шёл девятый час, когда Серёжа открыл наконец знакомую калитку и уже в полной темноте вошёл в палисадник. Из летней кухни, в которой хлопотала супруга тренера, разносились такие запахи, что поздний гость невольно сглотнул, а в животе немедленно заурчало. Хозяин дома сидел там же, под виноградником, за ярко освещённым обеденным столом, и задумчиво пощипывал большую горбушку: похоже, проголодался вконец, ожидая Сергея. Вокруг лампы бесшумным роем носились мохнатые южные мотыльки.
– Ну, наконец-то. – При виде Сергея Пётр Иванович поднялся из-за стола, и жокей сразу отметил, что радость, которой лучился тренер на ипподроме, отгорела бесследно. – Хозяйка дичь третий раз подогревает, – ворчливо продолжал Пётр Иванович. – Решили уже, что ты не попрощавшись удрал да и вещички забыл…
– Куру с пылу с жару кушать надо, – подхватила супруга. – А иначе какой вкус?.. Мойся, Серёженька, скорее да и присаживайся…
У жокея разом свело челюсти: он с утра маковой росинки во рту не имел, а уж жареной курочки не пробовал месяца два.
– Айн момент!.. – Фруктовые ящики примяли траву, Сергей кинулся по тропинке, и там, куда он убежал, скоро загремел умывальник.
Пётр Иванович привстал и повернулся к хозяйке:
– Не возражаешь? Заветную…
– Да чего уж, неси.
– Вот… – Пётр Иванович сходил в дом и продемонстрировал Сергею, с полотенцем в руках появившемуся из темноты, бутылку марочного коньяка. – В Нальчике подарили, на гастролях, директор ипподрома тамошнего поднёс… «За самую красивую езду»… Когда последний раз жокеем скакал… Лет уже пятнадцать стоит, всё повода ждал… Думал сегодня праздник отметить… Вот, дескать, и я наконец часа своего дождался… Теперь на международные… Как же… Ладно… Давай за твою победу, сынок. Заслужил ты…
– Пётр Иваныч, а что не в порядке? – тихо спросил Сергей. И похолодел от внезапной догадки: – С Заказом?!.
Перед глазами успело мелькнуть жуткое видение красавца коня, безжизненно вытянувшегося на опилках… Неужели всё-таки слишком много сил отдал Заказ перед финишем, и он, Сергей, был тому виной?.. Кузька, малыш… К чёрту и эту победу, и купленный на вокзале билет… и ящики с фруктами…
– А
