установки, приведем вначале несколько эпизодов из истории становления представлений об установке и смысле, а затем, опираясь на экспериментальные факты, попытаемся показать вклад этого ведущего уровня установочной регуляции в деятельность и его функции в деятельности.
Пути «установки» и «смысла» не раз пересекались в истории психологии. Так, А.Бинэ, чье представление о смысле было одним из самых проницательных и тонких во всей традиционной психологии, понимал под смыслом зачаточное действие. Исследуя процессы мышления, он пришел к заключению, что распространенные концепции о мышлении как совокупности образов представляют сенсуалистический предрассудок, так как в этих представлениях игнорируется существование некоего нечувственного психического процесса, некой интенции, относящей ассоциации к действительности. Эта интенция мысли на объекты действительности, находящиеся вне мысли, и составляет, по А.Бинэ, смысл различных ассоциаций. Раскрывая содержание смысла, А.Бинэ видит в нем готовность, позу, attitude. «Умственная готовность, – говорит он, – кажется мне вполне подобной физической готовности; это – подготовка к акту, эскиз действия, оставшийся внутри нас и сознаваемый через те субъективные ощущения, которые его сопровождают. Предположим, что мы готовы к нападению; нападение не состоит только в действительных движениях и ударах, в его состав входят также известные нервные действия, определяющие ряд актов нападения и производящие их; устраним теперь внешние мускульные эффекты, останется готовность, останутся все нервные и психические предрасположения к нападению, в действительности не осуществившемуся; такой готовый наступательный жест и есть готовность (attitude). Она есть двигательный факт, следовательно, центробежный <…>. Можно сказать с некоторым преувеличением, что вся психическая жизнь зависит от этой остановки реальных движений, действительные действия заменяются тогда действиями в возможности, готовностями» (цит. по Ланге, 1914, с.61). А.Бинэ был первым психологом, увидевшим тесную связь между смыслом и attitude. Сейчас приходится только поражаться точной и выразительной характеристике установки, «эскиза действия», данной А.Бинэ в самом начале XX в. В сближении установки и смысла, понимании смысла как готовности к действию отчетливо выступил материалистический мотив этого исследователя, но при анализе связи установки и смысла этот мотив в конце концов привел А.Бинэ к полному растворению смысла в моторном приспособлении. За отправную точку исследования А.Бинэ, как и большинство психологов его времени, взял явления, принадлежащие к сфере сознания. В результате ему не удалось избежать роковой альтернативы – либо явления в сфере сознания, либо физиологические процессы. Смысл был превращен в «двигательный факт». Тем не менее мы еще раз отмечаем, что постановка А.Бинэ проблемы соотношения установки и смысла и попытка ее решения, предпринятая на перекрестке двух веков, были кульминационным моментом исследования этой проблемы в традиционной психологии.
Путями,
