// Радуга (Таллинн), 1989. № 5. С. 78–82) характеристики «советского человека». Несколько позже, анализируя эти характеристики уже вне поля полемической заостренности, удалось отметить (Kagan V. Totalitarian Consciousness and Personal Growth // Sharing Tools for Personal / Global Harmony. SPb, 1994. P. 45–51), во-первых, их связь с глубинными когнитивными процессами человеческой психики вообще и, во-вторых, их «совладающий» (coping) характер. Выходя же за пределы конкретно-социальных рамок, эти особенности приходится связывать с бытием человека в культуре (Лобок А.М. Антропология мифа. Екатеринбург: Отд. образования администрации Октябрьского р-на, 1997) и ускорением культуры (Тоффлер А. Футурошок. СПб.: Лань, 1997). Но тогда подход к характеристикам «советского человека» как к «симптомам-мишеням» должен уступить место подходам и технологиям гуманистической психологии/психотерапии.
4
При всем том, что сопротивление отмене смертной казни весьма сильно, тезис об энтузиазме в поддержку ее расширения представляется сомнительным.
5
В формулируемых автором тезисах посттоталитарное общество имеет негативные перспективы, продолжающие его негативные характеристики. Но возможен и иной подход, в котором посттоталитарное общество представляет собой переходный период, открытый в будущее, и в этой открытости совершает свой рост, как бы он ни был труден. Ассоциация может казаться далекой, но в психологическом смысле она важна: действует ли консультант в обществе, состояние которого является состоянием терминального больного или состоянием пациента, переживающего кризис болезни и выздоравливающего.
6
Это правило формулируется часто, но не должно пониматься буквально; точнее было бы говорить о необходимости работы с собственными сексуальными проблемами.
7
Английское «burn out» можно перевести и как «выгорание», что, на мой взгляд, точнее передает суть феномена.
8
Отсюда следует необходимость подготовки консультанта к супервизии, совместимости его с супервизором, установления контакта и контракта на супервизию, поддержания продуктивных отношений в паре «консультант – супервизор».
9
Здесь можно заметить, что начало слушания пациента – не выслушивание ответов на вопросы врача, а слушание того, что сам пациент говорит и хочет сказать, – положил З.Фрейд (Лоренцер А. Археология психоанализа / Пер. с нем. М.: Прогресс – Академия, 1996). Это подчеркивал и Р.Лэнгс в своем семинаре, а затем и книге (Langs R. The Listening Process. New York: Jason Aronson, 1978). Действительно, активное слушание в излагаемом понимании было бы просто невозможно без фрейдовской идеи врача как интерпретирующего слушателя, а отношений «врач – пациент» как отношений «свободных ассоциаций пациента и парящей внимательности врача». Но даже когда в США формировалось «Движение за умение слушать» (конец 1970–начало 1980 гг.), о пионерской роли З.Фрейда часто забывали за чередой техник и методов (см., например, Бе�
