style="font-size:15px;"> – Ага, эксплуатировали тебя, бедняжку!
Он высоко вздернул брови и промолчал, проигнорировав открытую провокацию.
Аня тихо вздохнула, не видя другого выхода, и обречено согласилась:
– Ладно, поеду! Но только до твоего выздоровления. И, запомни, – она погрозила ему пальчиком, – никакого секса!
Он разочарованно протянул:
– Это еще почему? Зачем так обеднять свою жизнь?
Она бросила на него уничижительный взгляд.
– Мне этого не надо. Не привлекаешь ты меня чего-то. Но зачем тебе печалиться? Уверена, что этого добра у тебя и без меня хватает.
Он лениво потянулся и уточнил, развязно проведя взглядом по ее груди:
– Трудно сказать, чего хватает, а чего нет. К тому же новенькое никогда не помешает.
Не соизволив ответить на явную пошлость, Аня взглянула на часы, стоявшие на тумбочке, и поразилась – восемь часов! Как быстро пролетело время! Поднявшись, попрощалась и ушла, услышав на прощанье строгий наказ быть завтра здесь в это же время.
Приехав домой в девятом часу, зашла в пустую квартиру. У матери сегодня было очередное массовое мероприятие – она проводила вечер для ветеранов их микрорайона. Раньше десяти она никак не придет. Любят старушки попеть и молодость вспомнить. А главное – похаять нынешнюю жизнь. Как будто раньше лучше было! Аня прекрасно помнила очереди за всем, чем только можно – за молоком, колбасой, сахаром, даже мылом и стиральным порошком. Нет уж, ей такой жизни не надо! Хотя существовать вдвоем на куцую зарплату библиотекаря тоже ох как не сладко. Но скоро она закончит универ, устроится на работу, и жить станет гораздо легче.
Анастасия Павловна в самом деле пришла в одиннадцатом часу, уставшая, но довольная.
– Хорошо прошел вечер?
– Конечно! Это же старики, они сами себя развлекают, у них самосознание высокое. Не то, что подростки, которые сидят, как тупые пеньки, в окошко пялятся и резинки жуют, а ты перед ними распинайся, будто клоун на арене.
Немного помявшись, дочь выпалила:
– Мама, я через пару недель поеду жить к Антону. Это тот, что попал под машину. У него нога сломана, ему передвигаться тяжело, надо помочь.
Анастасия Павловна немного помолчала, изучающе глядя на дочь.
– Так, насколько я понимаю, мое мнение в этой истории никакой роли иметь не будет, и ты просто ставишь меня в известность?
Аня помялась, но согласилась с этим постулатом.
Мать кисло улыбнулась.
– Ну, поскольку моего благословения не требуется, считай, что я предупреждена. Поесть что-нибудь есть?
– Я сырников напекла.
Поняв, что ее любимое блюдо приготовлено Анютой вместо оливковой ветви, Анастасия Павловна похлопала дочь по плечу и пошла на кухню.
Стараясь сдержать слезы, Аня легла в постель и по-детски закрылась одеялом с головой. Подумав, что скоро ей надолго придется
