потушить свет, он не утерпел, и снова взглянув на фотографию, понял, что уже совсем не обращает внимания на тело. Да, оно красиво и эротично, но в нем нет ничего необычного, и смотреть на него слишком часто неинтересно – теперь он видел только глаза, живые, передающие какие-то неведомые ему чувства. В данный момент, например, они стали такими печальными, что у Вадима самого чуть не навернулись слезы, хотя когда плакал в последний раз, он и припомнить-то не мог. …Впрочем, все, что происходит, начиная с сегодняшнего утра, совершенно противоестественно и никак не укладывается в правила моей прежней жизни. Но все равно надо спать… Он потушил свет, и зеленые глаза мгновенно переползли с фотографии на стену, заметно увеличившись в размерах. Это не мог быть сон, потому что он все еще продолжал стоять, держа руку на выключателе.
…Остаточная зрительная память, – объяснил Вадим, придумав новый медицинский термин; лег, повернувшись на бок, но глаза излучали матовый свет, тускло освещавший пустоту – они уже вышли за пределы стены, теряя очертания, превращаясь в бескрайнее зеленоватое пространство, и Вадим готов был навсегда исчезнуть в этой оливковой бездне. Резко поднял веки, и видение пропало, оставив лишь темную комнату.
– Фу, черт, – Вадим перевел дыхание, перевернулся на спину и уставился в невидимый потолок. Было совсем не страшно, только возникало необъяснимое ощущение собственной малости перед чем-то огромным и непонятным.
Он встал, снова включил свет и беря сигарету, непроизвольно взглянул на фотографию. Глаза русоволосой отливали тем же оливковым цветом, который он только что наблюдал на стене – девушка улыбалась.
– Слушай, подруга, – Вадим обратился к фотографии, – не знаю, как тебя зовут, но дай мне спокойно заснуть, а то завтра вставать рано; сама знаешь, поедем на твой хутор.
Докурив, он выключил свет, и, действительно, уснул почти сразу; правда, ночью много раз просыпался от снов, которые тут же улетучивались из памяти, оставляя необъяснимое смятение, наполнявшее сознание тревогой.
Окончательно разбудил Вадима настойчивый звонок в дверь. Он потянулся, недоумевая, кого могло принести в такую рань, но потом вспомнил. Не хотелось не только никуда ехать, но даже просто вставать, однако звонок продолжал надрываться, и Вадим поплелся к двери; по ходу взглянул на фотографию, но даже не сообразил, каким взглядом ответила ему русоволосая.
– Сейчас, блин… – он зевнул, впуская веселого, бодрого Славу, – морду только протру и оденусь… чего-то не выспался…
– Сейчас выспишься – тебе ж не рулить, – Слава засмеялся.
«Протирание морды» особого результата не дало, и когда оба уселись в джип, и тот выкатился на еще пустую улицу, Вадим снова закрыл глаза.
Во второй раз разбудило его солнце, высоко висевшее над золотыми полями.
– Поднять подняли, а разбудить забыли? – Слава сочувственно посмотрел на приятеля.
– Типа,
