терпело мелкую промышленность, но не думало, что ее естественное продолжение – крупная индустрия – вдруг появится и резко изменит условия существования. Рабочие – недавнее бедное крестьянство – принесли с собой в города уравнительную психологию, противоречащую конкурентному фабричному прогрессу с его жесткой производственной дисциплиной. Столкновение нового города и старого села произошло не потому, что капиталисты эксплуатировали пролетариат, как утверждает марксизм, а потому, что малочисленный рабочий класс и связанная с ним деревня не могли переносить иного образа жизни, все сильнее подчеркивающего разницу в уровне существования людей.
Волнения 1905 г. явились следствием именно такого конфликта. Народ не умел умственно копать так глубоко в социальной среде. Поэтому демонстранты требовали ликвидации любого неравенства и были готовы к погрому богатых. Инициаторами декабрьских боев в Москве стали текстильщики и мастера по дереву. Они недавно пришли из сельских общин на вполне традиционное для России производство, развитое в городских условиях и настолько требовательное, что столкнулись на нем совершенно с другими условиями жизни, принять которые были не в состоянии. Похожий процесс шел и в деревне. Земли крестьян, ушедших в город, переходили не в общину, а в распоряжение торговцев землей. Это было потрясением. Земля, как оказывалось, может быть не основой продуктивности, а самим продуктом.
Столыпинская реформа 1906–1911 гг. имела своей задачей капитализацию деревни в целях интенсификации ее труда и сближения тем самым с развитием городов. Это была реформа дальнейшей европеизации страны. Отмена общинного землепользования и перспектива выхода на хутора, требующие беспрестанного труда в земледелии и скотоводстве, представляли собой акт капитального давления на старый образ жизни и травмировали крестьян.
Исследователь Р. Тери показал, что с 1900 по 1912 г. добыча угля выросла в России на 79 %, а производство стали – на 50 %. Соответственно росли кредиты иностранных банков промышленникам природно-богатой России. Рост перерабатывающей промышленности был неостановим и превышал темпы развития Англии, Франции и Германии.
Сделанный Тери на этом основании прогноз показал, что численность народов Российской империи составит к 1948 г. 344 млн. человек. На самом деле население СССР составило к этому периоду только 150 млн. человек. Даже если бы не было гражданской войны и общенародного геноцида тридцатых-сороковых годов, этот показатель был бы равен 200–250 млн. Несовпадение с расчетами составляет около 100 млн. человек. Где они? Может, не родились, а может, погибли? Демографическая катастрофа в таких масштабах тем показательнее, что прогнозы А. Тери на 1948 г. в отношении Германии, Англии и Франции совпали с действительностью.
Правящие и финансовые круги царской России не понимали, насколько подобный прогресс противоречит психологии русского фундаментализма. Они были настолько
