«свобода» в дверях тюрьмы появился Глеб.
Он шел медленно, покачивая плечами и ставя ноги так, будто вместо ботинок у него были одеты ласты. Такая вывернутость стопы всегда отличала его походку. В юности одноклассники принимали ее за копирование шпаны, потом многие относили это к показной самоуверенности. Впоследствии годы службы на Крайнем Севере, когда нужно было, шагая по тундре, прыгать с кочки на кочку, только добавили шагу расхлябанности.
– Шеф, – выходя из машины навстречу Глебу, подчеркнуто уважительно произнес Алексей. – Карета подана, что изволите приказать?.. Может, поедем в «Джой» по случаю освобождения и проглотим парочку стейков с кровью из спринбоков? И еще мне там нравится нога страуса с квашеной капустой: ешь, а жир по пальчикам течет, а ты их облизываешь, облизываешь… А какое там хорошее пиво с пеночкой, холодное– прехолодное!..
– Ха-ха-ха, – рассмеялся Глеб. – Ты в своем репертуаре: опять голодный и опять мясо. Нет, друг мой, мне сегодня невыносимо хочется устриц, хочется ударить роскошью блюд по тюремному меню, шаркнуть по душе звоном бокалов, и главное – побыстрее забыть все это к чертовой матери..! – добавив еще несколько известных миру ругательств, Глеб сел в машину и, не дожидаясь просьбы телохранителя, повел рассказ о тяжелых мучениях, выпавших на его долю за «долгие» часы заключения.
Рассказывать он умел, наверное, потому, что много знал и много повидал, летая по миру, но все-таки самым главным была его любовь к процессу, к желанию держать слушателей в напряжении, вызывать удивление на лицах, давать людям то, чего у них никогда не будет – ощущения причастности к рассказываемым событиям.
Вот и сейчас, попав на уже изученную и благоприятную почву, наблюдая открытый рот и горящие глаза Алексея, Глеб неторопливо и уверенно вел его по полю своей истории.
В ресторане, когда ему приходилось останавливаться, чтобы полить устрицу лимоном и насладиться красотой блюда, увлеченный рассказом Алексей периодически нетерпеливо ронял:
– Ну, а дальше-то что?
И, словно не замечая нетерпения слушателя Глеб, – видимо из уважения к моменту поедания устриц даже после их проглатывания, – делал паузу удовольствия и блаженства, набираясь новых воспоминаний и красок для продолжения повествования.
Когда ужин подходил к концу, и было разлито содержимое последней бутылки, Глеб поднял бокал, сделал паузу, похожую на размышление о забытых подробностях его истории, и тем же ровным, спокойным голосом произнес:
– Завтра мы улетаем, как и планировали раньше. Ты рано утром поедешь в магазин на летном поле, где стоят частные самолеты, за наличные деньги купишь там ракетницу и два патрона к ней – уж очень мне хочется перед отъездом сжечь автомобиль Мэтью.
– Что?!.. – растерянно произнес Алексей; он, расслабленный вином и веселым тоном рассказа, теперь не мог поверить своим ушам. – Что купить?.. Ракетницу?!
– …И пластиковую пятилитровую канистру
