я не любила!.. Поймите меня правильно, он, вроде, кормил меня, одевал-обувал, но жил где-то далеко-далеко. Не в радость ему было все это, – Наташа обвела рукой комнату, – и я тоже не в радость. Я чувствовала, будто он что-то скрывает, и потому молчит; а я не знаю что, и тоже молчу! Теперь я привыкну не мучиться над его дурацкими загадками, и все будет нормально, да? Ну, скажите что-нибудь!
…Поразительно, как от нее веет холодом, – подумал Олег, – оказывается, наше поколение не самое потерянное – чем моложе, тем холоднее… Ему стало страшно грядущей катастрофы, когда все должно будет рухнуть и разлететься в разные стороны; когда останутся только такие, как эта девочка – все ломающие, крушащие внимание, доброту, верность, а потом тщетно, пытающиеся выбраться из-под обломков….
– Значит, вы считаете его хорошим человеком? – Наташа не дождалась ответа.
– Я не считаю – я знаю.
Наташе стало обидно, что другие считают ее отца хорошим, а она не желает, ни мучиться, ни плакать по нему; захотелось прекратить этот разговор, и она спросила:
– После похорон положено как-то поминать, да?
– Да, – Олег кивнул, – могу сходить за водкой.
Наташа еще никогда не пила водку, но решила, что стоит начать именно сейчас – повод-то достойный.
– Есть водка; не надо никуда ходить, – уверенно достав из отцовского бара бутылку, она вышла, прикидывая, чем можно закусить. Последние дни она не готовила и, кроме полуфабрикатов, дома ничего не осталось. Открыла холодильник. …Хотя – колбаса, соленые помидоры, консервы… сойдет для сельской местности…
Несмотря на то, что Олег достал красивые хрустальные рюмки, стол получился убогим. …Так выглядит одиночество, – решила Наташа, глядя на него, – чужой человек, пузырь водяры, зеленые помидоры, килька в томате… и защитить некому…
– Только давайте не молчать, – она надеялась, что разговор куда-нибудь унесет ее мысли, и подняв рюмку, спросила, – а, правда, что мертвым там воздается за все, и за добро, и за зло?
– Не знаю. Наверное.
– Хорошо бы. Давайте выпьем, – она зажмурилась и опрокинув рюмку, выдохнула, – а ничего… – но не договорила, потому что внутри все будто вспыхнуло.
«Пламя» удалось сбить помидором; зато сознание встрепенулось, оглоушенное невиданным доселе способом. …Надо жить дальше, – среагировало оно на новые ощущения, – ведь люди кого-то хоронят и продолжают любить, верить…
– Можно еще? – она решительно придвинула рюмку.
– Лучше закусывай, – посоветовал Олег.
Наташа положила в рот кусочек колбасы, сложила руки и склонив голову на бок, уставилась на гостя.
– Тогда давай разговаривать.
И оба замолчали, потому что говорить им было не о чем. Олег поймал на себе упрямый, но какой-то бессмысленный взгляд, и вновь подумал, что зря пришел, ведь не уничтожается одиночество одним человеческим присутствием – надо еще что-то, а что именно,
