маску, Оксана рассмеялась, – класс, Мари. Мне понравилось.
– А Миша владелец магазина, где продаются такие штуки.
– Да? И дорогие они? А то, может, толкнем? Небось, еще привезут. В Африке, поди, ими на каждом углу торгуют, как в Москве матрешками.
– Миша сказал – не факт, что она африканская. Такие и у нас где-то делают.
– Так это и «Nina Ricci» в Польше делают. Что ж с того? – она поставила маску на место, – приснится ночью такая фигня, потом спать не будешь. Пойдем укладываться, а то завтра мне опять к первой паре, – Оксана постучала пальцем по деревянному лбу, – хорошо тебе, чурбан, никаких зачетов не сдавать, а у меня завтра психология.
Марине показалось, что маска взглянула на нее живым осмысленным взглядом, но ощущение это мгновенно рассеялось, когда Оксана выключила свет. Марина несколько секунд подозрительно вглядывалась в темноту комнаты, но ничего не увидев, вернулась на кухню.
– Антош, привет, брательник. Не спишь? А то я хотел просветить тебя немножко. Был сейчас у подружек-хохотушек. Ты уверен, что твоя недотрога не дурит тебе голову?
– В смысле? – не понял Антон.
– В том смысле, что некий Миша дарит ей шубы за несколько штук баксов, и она принимает их, как честно заработанное, даже не спрашивая цену. Тебе это не навевает?
Антон молча сглотнул, не найдя слов. Мысль о том, что у Марины может быть тщательно скрываемый богатый любовник, никогда не приходила ему в голову.
– Что ты молчишь? Америку тебе открыл, да?
– Открыл, – промямлил Антон.
– А я тебе вчера говорил, что все бабы – твари. Поэтому прикинь, как ты представляешь развитие сюжета и потом скажешь. Помочь готов, но лично мне, они обе на фиг не нужны.
– Ладно, я подумаю, – Антон положил трубку и вновь уселся перед монитором, на экране которого благодарные граждане Любека продолжали восхвалять своего мэра, и только солдаты жаловались на нехватку в городе пива.
…Хрен вам, а не пиво!.. Антон вышел из программы. В Любеке все и так было хорошо, а, вот, что происходит здесь, под самым его носом?.. Показалось – то, о чем он думал до телефонного звонка, мгновенно перестало существовать, а Марина вдруг отдалилась, став чужой, как все другие девчонки на курсе. Еще он подумал, что, по большому счету, никаких чувств к ней не испытывает и никогда не испытывал. Если она сейчас исчезнет, он не станет жалеть; одно плохо – останется пустота, которую нечем заполнить, ведь это в одной жизни он являлся мэром Любека, но другую-то тоже надо чем-то заполнить, кроме лекций и семинаров, которым изначально отводилось место в самом дальнем и темном углу.
Еще осталось разочарование и горечь не оправдавшихся надежд. Это тоже два очень неприятных чувства, смиряться с которыми добровольно не хотелось, но какие аргументы можно привести против того, что Максим видел собственными глазами?
…И все же какие-то привести надо, иначе придется выглядеть полнейшим дураком, – Антон взял сигареты и вышел на лоджию. Он являлся единственным
