Антош, мне надо в одно место отъехать.
– Конечно! Я перезвоню, – Антон вылез из машины и не оглядываясь, пошел к остановке. …Молоко, сыр, сахар… И к себе в Любек… Пошли они на фиг, эти лекции…
– Остановите, блин! – воскликнула Марина, – я ж просила!..
– Громче надо просить, – недовольно отозвался водитель, пытаясь затормозить.
На обледенелой дороге маршрутку занесло, и она уткнулась в снежный гребень у самого тротуара, перегородив половину и без того неширокой улицы.
– Другой раз провезу до конечной!.. Если нормально разговаривать не умеешь… Кукла!..
Марине не хотелось вступать в бессмысленную перепалку. Она выпрыгнула из салона, сильно хлопнув дверью. Представила, какими словами обозвал ее за это водитель, но подумала заносчиво: …Нечего музыку врубать, если со слухом проблемы…
А, в принципе, сегодняшний день можно было считать удачным, хотя бы потому, что удалось сдать зачет, к которому она еще не начинала готовиться и боялась больше всего. Сдать совершенно фантастически – она просто пересказала случайно услышанное по телевизору мнение какого-то видного экономиста и неожиданно получила «автомат». Как сказала Крыса-Лариса «за оригинальность суждений», хотя Марина так и не поняла, что же выдала такого оригинального.
…Наверное, просто сегодня мой день и очень жаль, что он уже заканчивается… Блин, еще б также повезло б с Оксанкиным бой-френдом! Чтоб он не поперся к нам по такому морозу!.. Ледяной порыв ветра обжег щеки. …Домой… Скорее домой!..
Марина поглубже натянула шапку и не глядя, шагнула на ледяное зеркало дороги. Почти одновременно, слева раздался звук, похожий на вой электрички. Испуганно повернувшись, она увидела вдалеке фары. …Вижу-вижу. Ты б, козел, еще от перекрестка сигналил!..
Она сделала несколько торопливых шагов; вдруг правая нога поехала в сторону, и Марина всей массой шлепнулась на лед. Все произошло неожиданно; она не успела ничего понять и только видела, что фары быстро приближаются и похожи они на злые, чуть раскосые глаза. Автомобиль катился прямо на нее – несмотря на слепящий свет, она уже различала высокий бампер и белый прямоугольник номерного знака. Может быть, еще оставалось время проползти вперед пару метров, но на встречной вспыхнула целая вереница фар. К тому же ужас перед тем, что должно неминуемо случиться, не только парализовал мышцы, но и сознание. Оно заклинило, словно в механизм вогнали железный прут, раскрошив все шестеренки.
…Как все глупо… Как все глупо… Двигаться дальше мысль отказывалась. Охвативший Марину ужас был не таким, как перед столом с экзаменационными билетами и даже не таким, как в детстве, когда мать входила с розгой и раскрытым дневником. Этот ужас был всеобъемлющим и состоял из осознания одного-единственного факта – такой целенькой, такой живой она ощущает себя последний раз, а через секунду от нее останется куча размазанного по асфальту мяса. Обрывки воспоминаний обезумевшей толпой тут же ринулись в сознание, и сразу стало
