style="font-size:15px;"> и ты заключаешь со смертью завет
пускай в глазах у ней коршуны кружат
но там за камнем движенье и свет
и ты берешь и выходишь наружу
СОЛНЕЧНЫЙ ЗАЙЧИК
Вчера я пошел в театр.
Попросил сын —
надо поддержать молодых актеров.
Играли Булгакова: «Бег».
Актерам в лучшем случае
было по двадцать пять.
И харАктерность не заслоняла сути происходящего.
Пьеса выходила страшная.
Стоп! – сказал я.
– А сколько было генералу Слащеву, когда он сказал:
«Я сдаю Крым»?
Я посмотрел в справочнике – 35.
Стоп! – сказал я. – А сколько было твоему деду,
когда майором он окончил войну в Вене?
Я смог сосчитать и без справочника – 32.
Стоп! – сказал я. – А сколько тебе сейчас? – 47.
И ты не взял ни Вену, ни Будапешт,
ни Бухарест, ни Белград.
Тебе просто повезло.
Ты не отступал до Москвы.
Ты не носил часы
циферблатом на внутреннюю сторону запястья.
Ты не ехал рядом с водителем в грузовике
навстречу победе по осенней Румынии,
свесив из окошка руку.
Солнечный зайчик от стекла над циферблатом
не попадал в глаза снайперу.
Пуля не попадала в циферблат.
Циферблат не спасал кость
и осколок не застревал навсегда
у большого пальца.
Поэтому вглядывайся,
как мерцает этот подаренный тебе воздух
начала зимы,
как отражается от стекол —
автомобилей, витрин и окон —
солнечный свет,
а за ним по пятам уже гонится рябая свора сумерек.
Все впереди:
и сдача Крыма,
и золотая румынская осень.
Время сжимается
и солнечный зайчик,
путая сроки и судьбы,
скачет с плеча на плечо.
ИИСУС-ДАЛЬНОБОЙЩИК
Он проповедовал списанным грузовикам,
брошенным на старых автобазах.
Он забирался в кабины,
отжимал сцепление, включал передачу,
упирался лбом в руль и говорил:
«Скоро Отец ваш Небесный,
который создал вас по образу своему и подобию,
воскресит вас всех.
Он зальет в ваши баки евробензин,
поставит новый аккумулятор,
заменит шины и подвеску,
масло и тормозную жидкость.
Вы будете ехать по асфальтированной дороге
с разметкой и работающими фонарями
и ангелы будут указывать вам путь,
быстро
