мое балабольство действительно выводит людей из себя. Расслабься, я привыкла!
Я повторно выдернула руку и печально резюмировала про себя: «Она сумасшедшая». Слава богу, я не додумалась произнести это вслух!
«Во-во! Чья бы корова мычала!» – мерзко поддакнуло внутреннее эго, намекая на нелады с психикой не только у соучастницы шоу…
На сей раз я не стала с ним спорить. Действительно, кто из нас больше чокнутый – это вопрос спорный.
– А кто на очереди на тренировку? – спросила я «в зал», но ответом меня удостоила все та же Кира:
– Ну смотри, все успели тренироваться по два раза. Со вчерашнего вечера, после съемок, начали по третьему кругу.
– А почему только по двое пускают?
– У организаторов договоренность с директором стадиона, нам выделяют два периода, по два часа до обеда и после, стадион в это время для остальных закрыт. На этой неделе спортивные состязания – бег с препятствиями, на стадионе только две дорожки. Вот и получается, что ходят по две пары. Мы с Настей учились уже трижды, сейчас там Лешка и Роб, их время до обеда. Кто ж у нас записывался на после обеда? Вроде Евгения Ивановна. Евгения Иванна, ты на очереди? – повысила она голос, повернувшись к толстенной бабе с пучком черных с ранней проседью волос на голове и омерзительными усиками над сухо сжатыми губами.
– Да! – пробасила щекастая тетка и полезла в необъятную сумку, что-то там ища.
Ну пока она ищет, опишу помещение, в котором нахожусь, поподробнее. Четыре кровати, как я уже говорила, две у одной стены, две у другой. На полу довольно милый, хоть и слегка обтрепанный временем коврик, на стенах розовые обои без рисунка, смотрящиеся очень сиротливо, особенно учитывая отсутствие каких-либо картин, рамок, часов, тарелок и прочей дребедени, вешаемой на стены. Только на крашенной белой краской двери висел плакат-календарь с какой-то новомодной звездушкой не то из «фабрикантов», не то еще из какого-то аналогичного проекта. На потолке цивильная люстра под хрусталь, белая с красным. На кроватях красные покрывала, шторы схожего оттенка. Общий стол в углу – стандартный, письменный, с ящиками, у каждой еще по маленькой тумбе возле постели. Один бесхозный стул возле того самого стола. Нет, подождите, вон и второй, его Настя пристроила под собственные нужды. Свалила на него одежду, причем белье выложила на самый верх, мол, полюбуйтесь, у меня четвертый размер бюста. Стыдоба!
Я снова покачала головой, а Евгения Ивановна между тем достала-таки банан из сумки и принялась жадно его уплетать. Кожура неаппетитно обтиралась о смуглое лицо, оставляя на нем мелкие светлые частички. Баба, казалось, этого не замечала и молча уткнулась во фрукт, продолжая его поглощать (знаю, что это ягода, но мне так привычнее его называть). Справившись на раз-два, полезла за следующим. Поймав мой изумленный взгляд, рявкнула:
– Я всегда помногу жру, привыкай!
Я икнула.
От лицезрения поедания второго банана меня спас заглянувший в комнату после джентльменского стука симпатичный парень:
– Юлия
