дать шанс на бессмертие. Ну нет так нет.
Он почувствовал, что замерз сильнее. Руки и ноги у него закоченели, тело покрылось мурашками. Он с трудом поднялся. Второй шаг был очевиден – разогреться. Матвей стал приседать и скоро почувствовал, как сердце гулко застучало в груди, желая от туда выпрыгнуть. Он не успел согреться, как усталость накатила волной и чтобы не упасть Матвей прислонился плечом к стене. Он стоял и задыхаясь, дышал так, словно пробежал десять километров с полной выкладкой по горам. Действительно все как в жизни, только вот в жизни не бывает, чтобы от одной минуты физических упражнений было так тяжело.
Матвей стоял, набираясь сил и решал что делать дальше.
Глава 3
Это глупость вообще, но мне знакомая песня.
Хорошо и спокойно человеку когда все идет по устоявшемуся распорядку. Хорошо человеку, который освоил свою профессию и знает что делать. Он не будет сомневаться как поступить. Знания у него в голове, в руках сноровка и наработанные навыки. Но что делать если ты оказался не там где хотел и приходится делать то что никогда не делал? Надо обращаться к мудрости других и с терпением учиться новому ремеслу. Буду учиться выживать, – решил для себя Матвей.
Третьим своим шагом он решил сделать обход ближайшей территории. В темноте на ощупь осторожно пошел вдоль стены, ощупывая ее руками. Стена была неровной, влажной и холодной.
Матвей не спешил. Ему было холодно страшно и одиноко. В темноте все казалось нереальным, жутким. Ему казалось что сейчас из темноты вылезет монстр и схватив его, сожрет заживо. Фантазия буйно рисовала картины одну ужаснее другой. Они мешали сосредоточиться, руки трогающие холодные камни кладки, слега дрожали. Матвей крепился, привыкал к темноте и старался скрупулезно исследовать кладку. Может найдет полку или нишу, в которой может попасться что-то полезное. Он медленно шаг за шагом продвигался вдоль стены и начинал успокаиваться. В школе он читал Муму и запомнил смешные слова: – Ко всему привыкает человек так и Герасим привык к городу. – Он тоже привыкнет, – ободрял он себя. Герасим же привык. Парень приободрившись, стал ступать смелее и увереннее.
Вдруг дикая боль пронзила его ногу. Матвей отпустил стену и запрыгал на одной ноге. И снова дикая боль пронзила его вторую ногу. Матвей громко застонал, сдерживая крик и повалился на пол. Лежа на спине он пытался добраться до ступни в которую что-то воткнулось. С горем по палам и с третьей попытке он нащупал угловатый предмет и вытащил его из ноги. Затем поступил так же со второй ногой. Боль несколько утихла. Но перешла из острой в ноющую. Мелькнуло сообщение и пропало. Но Матвею было не до чтения. Его ноги раздирала боль и ходить он уже не мог. Он лежал и тихо стонал. Слезы помимо его воли наполнили глаза. – За что мне все это? – Душу душила обида на несправедливость, она словно питон схватила его в кольца тисками, сжимая теснее и принося собой обреченность, переплетенную с ненавистью. Хотелось кричать от бессилия, звать на помощь, рвать, кусаться и кого-нибудь убить. Где эти гады? Попались бы они ему сейчас под руки, зубами бы загрыз. Дополз бы, вцепился зубами
