человека, ставшего его противником, стремление нынешнего президента России к подлинной независимости и самостоятельности. «Рано повзрослел», тяжело думал глава оппозиции, сидя в своем кабинете за столом, подпирая лоб ладонью. «И, наверное, почуял, что его главная идея – под боем, как плохо защищенная фигура на шахматной доске. А за нее, за свое историческое величие он теперь будет и горла перегрызать и вообще – сделает все. И первое горло в его списке – мое».
Он перенес ладонь со лба на это самое горло, как бы заранее защищая его. Хотя почему – заранее? Самое время было – обороняться любым способом.
Вывод напрашивался однозначный.
Противников разоружения предостаточно и там. И там надо создавать мнение и искать поддержки. Лучше – за морями. Лондон слишком близко. Париж не пойдет на осложнения. Америка – вот то, что нужно. Политик такой демарш готовил давно. И вот день пришел – раньше, чем он рассчитывал. И надо было срочно, как говорят охотники, вставать на крыло. И сделать это так, чтобы там это не было воспринято как поиски убежища, но как визит совершенно деловой – по весьма серьезному поводу.
А повод был, и не один, а целых два. Предупредить Белый дом, если сам он еще не догадался: в разоружении торопливость – смерти подобна. Для Штатов прежде всего. И второй – подать как следует новость о возможной угрозе из космоса. В Америке политика делается по тем же правилам, что и в России: на всякого президента есть конкурент. И у них выборы в программе, и у них противоборствующие лагери уже строятся в боевые порядки.
Так что если нынешний президент не примет близко к сердцу все имеющиеся аргументы и предупреждения – естественно, придется срочно разговаривать с демократами.
Эти переговоры поручать никому нельзя. Но и говорить о них вслух пока совершенно невозможно. То есть все нити сходятся в одной точке: надо срочно лететь в Штаты. Приглашение сварганят в два счета. Только намекнуть Столбовицу, давнему знакомцу.
А еще до отъезда – организовать должный уровень секретности. Это все же попроще будет, чем там у них. У нас нынче свобода печати поразумнее стала.
Он продолжал думать, но одновременно уже и взялся за дело – не передоверяя секретариату, сам созвонился со Столбовицем в Штатах.
Сделал и еще один звонок. Чтобы предупредить о своем отъезде самого близкого и, безусловно, сильнейшего союзника, на которого надежда: он окажет помощь в задуманном деле, нажав на какие-то из своих рычагов на Западе. Что такие рычаги и кнопки у Гридня имелись – политик не сомневался, хотя на эту тему они никогда не разговаривали: вторгаться в деловые тайны магната было бы действием самоубийственным.
И все же – звонить надо было. Потому что другой серьезной опоры просто не существовало.
– Есть у тебя немного времени?
– Жаль, но считанные минуты. Самолет ждет.
– Понимаю. Камчатка?
– Она. Да, так я слушаю.
– Коротко. Первое:
