видно по ее тусклому отсверку в лучах луны. И уж тем более им не могло прийти в голову, что настоятель скромного храмика способен управляться с этой шпагой не хуже королевского гвардейца.
Навстречу Лейфу выскочили тяжелые, остро заточенные фабричные напильники. Он расхохотался в ответ, и его наконец услышали: в кухне загорелся газовый рожок.
– Что же, ублюдки, – заученным монастырским басом взревел он, – вы, не желающие исповеди? Что же?!!!
Отец Лейф Аствиц учился долго. Мечу его учил отец и трое наемных мастеров, последний из которых признал отрока гением. Саблю ему преподавала сестра и ее наставница, одна из лучших в пятом колене наставниц пеллийских принцесс. В университете его считали почти непобедимым.
Но еще никогда Лейфу Аствицу не случалось сразиться за свою жизнь.
Отскочив от младшего – того самого, что столь невежливо обошелся с его носом, – Лейф ударил его шпагой плашмя по голове, и юноша рухнул как подкошенный. Лейф тут же развернулся, слегка согнул колени, становясь в стойку, и вдруг увидел довольно большой камень, летящий ему в лицо. Аствиц привычно сыграл ногами «восемь-десять», снова взмахнул шпагой – ему уже даже стало привычно бить «на удар», а не на смерть, чуть повернулся и увидел прямо перед собой лицо старшего из фабричных, дня три небритое, с выпученными от изумления глазами.
– На колени!! – на пределе своего баса прорычал он, и рабочий послушно рухнул перед ним.
Лейф ударил его в ухо сложной витой гардой своей шпаги, выдохнул и повернулся к Миле, задыхающейся, с громадной сковородкой в руках:
– Тебя звать, так сто раз сдохнешь. А этот дурак где?
– Так вы ж его сами домой отпустили… – Мила, глядя на стонущих в ледяной луже налетчиков, схватилась левой рукой за рот.
– А… – Лейф осмотрелся по сторонам, швырнул клинок в ножны и грустно побрел к храму.
– Лейф, Лейф! – услышал он у себя за спиной.
– Ну?
– Это вы их… сами? И вы… целы?!
Мила схватила его, бросила в кусты сковородку, стала щупать, силой тащить в храмовую кухню:
– Вы их – сами?! Троих?
Лейф вздохнул. Мила довела его до уютно светящейся газовым рожком кухни, сноровисто раздела – привычка встречать мертвецки пьяных мужей, – осмотрела – Лейф покорно вертелся в ее сильных руках – и наконец вздохнула:
– Троих… да это ж с канатной фабрики были, вы разве не знаете?
– Нет, не знаю. А какая мне разница?
– Так они ж вас убить могли!
– Меня?!
Лейф встал, вытащил из комка своей одежды шпагу в ножнах, хмыкнул и осторожно поставил ее в угол.
– Мила-Мила, дура-дура… ты ж гимназию закончила…
– И что?
– Так то, что никто еще на моем факультете меня сразить не мог… О, Эльт, Мила…
Она встала на колени перед ним, обнаженным, и вдруг заплакала. Лейф с силой провел рукой по лицу.
