и ответы на них, досмотрели, как десантники садятся в шаттлы и стартуют…
– Вот ублюдки… – прошептал Ува и продолжил, все больше распаляясь: – На цивилизованном языке они разговаривали и дополнительную рабочую силу прислали! А теперь еще и это! Да ведь они, по сути, объявили мирам войну!
– Да… – очнулся от ступора Брайн Сигнер. – Войну… Боюсь, Ува, что Легион после такого вряд ли сможет в ближайшее время навестить вашу планету и помочь вам разобраться с проблемой…
– Да, я уже все понял, – удрученно кивнул Андриан. – Теперь Легиону самому придется за свое существование бороться. Что ж, дорогой друг, – встал Ува, – желаю вам и вашему миру удачи. Теперь только чудо поможет нам обрести свободу от ига Земли…
Уго Андриан и Брайн Сигнер распрощались как на похоронах. Все понимали, что даже Легиону делать нечего против бронированного десантного кулака и тем более Флота.
Как только посол Линкера ушел, понуро свесив голову, Брайн, посидев с минуту, взялся за телефон. Требовалось как можно быстрее предупредить примарха и ра-Мир о новой откровенно милитаристской политике Земли.
«Все придется начинать сначала, – с горечью думал он. – Снова все сначала, и Ува прав… теперь только чудо может нас спасти».
– Немедленно подготовить «Эгиду» к вылету.
17
Прошла неделя, прежде чем уладились все формальности в связи с отправкой флота в мятежные колонии. К концу этой недели Сэм Фредерик получил в СМИ прозвище Цезарь. Впрочем, эта неделя прошла не только в трудах, но и в ночных удовольствиях. Несравненная Кармен Даоски пожелала взять эксклюзивное интервью, и сенатор его благосклонно дал…
– Ты просто наркотик… – прошептал Фредерик, с трудом вспоминая, что сегодня днем он должен выполнить обещание, данное народу неделю назад. А делать это чертовски не хотелось, особенно когда рядом Кармен.
– Я знаю… Цезарь, – засмеялась Даоски, потягиваясь в постели, как кошка.
Журналистка довольно споро оделась, при этом умудряясь показывать себя в самом лучшем свете, так что у Сэма вновь возгорелось желание. Зная об этом, Кармен застегнула последнюю пуговицу и, посмеиваясь, вышла из спальни, писать очередную статью о спикере.
– Стерва… – с нотками раздражения и восхищения проворчал Фредерик и стал одеваться сам в новый, с намеком на флотский китель, костюм.
На космодроме его уже ждал представительского класса челнок. Сопровождаемый всю последнюю неделю объективами камер, он и в челнок садился под их неусыпным вниманием.
Задержавшись возле входа в челнок, спикер Сената сказал:
– Граждане, мои дорогие соотечественники! Уже через полгода вы почувствуете улучшение. Через полгода ваши столы вновь станут ломиться от дешевого хлеба, мяса, рыбы, овощей и фруктов! До встречи, мои дорогие сограждане!
Помахав рукой, Фредерик, сам веря в то, что говорил, вошел в челнок и, проследовав за матросом, отведшим его на место,
