Не совсем то, конечно, однако зарплата куда выше, чем у учителя-бюджетника.
Сейчас он был весел и нагл. То есть такой, как обычно. Щелчком пальцев подозвал официантку, показал ей два пальца и через какую-то минуту стал обладателем соответствующего количества бокалов с пивом.
– Что, нарушаем?
– Так же, как и ты, – отозвался Сурок, разом почувствовав себя неуютно.
– Ша, орлы! У меня десятый дан по алкоголизму. И потом. У меня сейчас свободное время. Это у вас режим, а я могу себе позволить. Ладно, не боитесь. Не настучу.
Вот за это и впрямь волноваться не следовало. Каким бы хамом и разгильдяем ни был Шариков, в наушничестве его не замечали. Леночка, на которую он, кстати, в свое время положил глаз, но так же легко отступил, когда девушка его отшила, рассмеялась:
– Смотри, не перебери, а то завтра будешь ходить-стонать…
– Не, я свою норму знаю. Ваше здоровье.
– И тебе не болеть, – вернул ему усмешку Поляков и поднял свой бокал: – Ну, за хороших людей! Нас так мало осталось…
– Х-ха! – широко ухмыльнулся Шариков и внезапно закашлялся. – Ах ты ж, черт…
– Простыл? – сочувственно поинтересовался Сурок.
– Ага, дня два уже. Видать, какой-нибудь вирус словил. Или ретровирус.
– Чего?
– Ретровирус. Впрочем, чего я тебе объясняю… Ты хоть знаешь, чем отличается вирус от ретровируса?
– У ретровируса прикид из шестидесятых, усы и борода. Седая.
Шариков вновь рассмеялся. Он вообще парень был неплохой, беззлобный, и даже на Сурка, фактически его подсидевшего, не обижался. Во-первых, это получилось случайно, а во-вторых, не Пашка – так кто-то другой. Уж что-что, а трезво оценивать собственные силы экс-спортсмен умел неплохо.
– Не пойму, как тебя с таким языком родители терпят? – усмехнулся он. На самом деле, вечер только начинался, а потому Шариков не был не то что пьян – даже слегка навеселе это назвать не получалось. – В тебе есть хоть что-то хорошее?
– Аппетит.
Леночка прыснула в кулак, Поляков тоже не удержался от улыбки. Шариков спрятал смех за кашлем и поинтересовался:
– Слушай, где твоя тряпочка?
– Какая?
– В которую ты молчать должен.
– Ты еще поинтересуйся, где мой слуховой аппарат.
– Какой?
– Тот, через который я должен старших слушаться.
– Привет, мальчики, – рядом с ними мягким, неуловимо профессиональным движением материализовалась дама лет тридцати. Может, чуть больше, может, немного меньше, слой боевой штукатурки оставлял некоторое поле для маневра. – Составите компанию?
– Извините, но я, к сожалению, ничем не хочу вам помочь, – лениво отозвался Шариков.
Дама чуть обиженно пожала плечами и отошла. Поляков с интересом приподнял бровь:
– И почему?
– По
