с боекомплектом.
– Ну, как там твои? – спросил Бисмарк, когда они остановились возле стопки ящиков.
– Хреново. Никто же ничего не знает…
– А я тут кое-что выяснил… – сказал Бисмарк и огляделся, как будто боялся, что их подслушают.
– Ну, не томи.
– Знаю, что лететь нам два с половиной часа.
– Откуда узнал?
– Штурману местному закурить дал, мы поболтали, ну он и высказался…
– Что говорил? Что там за места?
– Вроде песок есть…
– Песок – это хорошо, – вздохнул Хольмер, засовывая руки в карманы. – Что еще?
– Говорит, есть лес. Но это в том случае, если мы зацепимся.
– А можем не зацепиться?
Бисмарк пожал плечами и снова огляделся.
– Штурман сказал, что арконов окучивают уже вторые сутки – плацдарм набивают. Говорит, дым столбом стоит, а прошлым рейсом перебросили четыре «голиафа»…
– Ни хрена себе! – воскликнул Хольмер и даже хохотнул. – Значит, все серьезно!
– Серьезно, если этих «голиафов» штурмовики не накрыли. Парень жаловался, что тесно там в небе. Арконы за нашими не поспевают, ну и бросают в ход всю воздушную кавалерию.
– Так уж и всю?
Бисмарк пожал плечами.
– Приедем через два часа и узнаем. Ладно, пойду к своим, а то они тоже, как дети малые, всего боятся.
– Обстановка непривычная, это тебе не «середняк».
– Да, не «середняк», – согласился Бисмарк и пошел к себе, а Хольмер вернулся к своим пилотам.
– Сэр, вот, нашлась шоколадная плитка! – сказал ему пилот Новинский, поднимаясь навстречу и протягивая пайковый батончик.
– Зачем? – не понял Хольмер.
– Вы же поесть просили…
– Ах да, совсем забыл, но я лишь половинку возьму, больше мне не одолеть.
Капитан разломил батончик и вернулся на «шкиперский» стул, откуда, посасывая шоколадку, стал посматривать на Новинского, который служил в роте вторую неделю и осваивал вернувшийся из ремонта «гасс» Сида Хардина. А тот пока находился в госпитале.
Кое-какая школа у Новинского была, и «гасс» он водил неплохо, а вот со стрельбой на дальние дистанции были проблемы, хотя пятьсот метров и тысячу двести он освоил хорошо. Имелся и другой затык – Новинский еще не нюхал порох, и неизвестно было, как он поведет себя в реальном бою.
До назначения парень закончил «учебку» по укороченной программе, а до этого служил в охране воинских грузов. Из личного дела было понятно, что под обстрелом бывал, в обороне груза участие принимал. Но это дело пехотное – забился в щель и сиди, пока обстрел не прекратится, а потом вылазь и стреляй. А в кабине робота такой паузы, когда можно собраться и перевести дух, нет. Следует все время вертеться, стрелять, стрелять и еще раз
