политическая неопределенность, неразбериха по-нашему. Восстание в Санкт-Петербурге. По древнему обычаю подавлено. Цари что-то менялись. А перед ним, в году 1724 – царь Петр Первый простудился и помер. Много чего сделал, много еще к чему готовился, но вот – никто не ожидал, а он помер.
Батя поднялся, насупил брови. Поправил на шее медальончик с портретом предка, кивнул старичку Прохору, мол, продолжай, а сам направился к дому.
– Пойду, проведаю кое-что, – сказал Батя, бренча в кармане широких штанов ключами от арсенала.
– Да-да, проведай, – ответил старичок Прохор, – смажь там, чего надо, глядишь, и про нас что-нибудь напишут. Чтоб, значит, знала молодежь, где корешки, а где вершки.
Он вспомнил, что пропустил момент пригубить эликсиру, наспех глотнул, достал очередной листок:
– А вот настоящее смутное время, век семнадцатый….
Но тут от калитки послышались бодрые голоса. Василиса посмотрела поверх смородиновых кустов, всплеснула руками и побежала навстречу.
– Как раз к ужину поспели, – довольно сказала Марья Моревна, хлопнула в ладошки:
– Эй, девоньки, на стол собирайте! А вы, – обернулась она к старичку Прохору и Джону, – складывайтесь обратно, да сундук на место.Неровен час, польет, подмочит историю.
Из-за кустов показалась хохочущая компания. Иван шел широко, к нему ластилась Василиса. За ним вышагивал здоровяк Илья Муромец с сеткой от пчел за поясом, замыкал шествие Петька, подрыгивающий, хлопающий себя по бокам, что-то пытавшийся рассказывать сквозь смех, который не мог сдержать. Под ногами путался Колобок, на ходу слизывающий длинным языком ягоды с кустов.
Утолив первый голод, начали рассказывать.
Иван показал на длинного Петьку, мол, пусть начинает. Петька и начал.
– Командировали меня в Африку, намаялся я там, заслужил отдых. Плыву в обществе сослуживцев по морю. Вода синяя, катерок белый. Кораллы красные в прозрачной воде. Решил поплавать, понырять. Дело знакомое – на речке вырос.
Надел маску, трубку, плыву у самого дна, как камбала, любуюсь красотами. Только всплыть собрался, чувствую, зацепился плавками за что-то. Думал, коралл. Дернулся – не отпускает. И воздух заканчивается. Что делать? Из плавок не выскочишь – девушки на борту, неудобно. Ждать – времени нет, задохнусь. Из последних сил дернулся. Выворотил что-то из песка, скорей наверх. Отдышался, думаю, что это было? Нырнул снова, по мутному облаку место нашел. Вижу – сундучок. Вот думаю, счастье привалило, артефакт древний нашел. Порадую начальство, оно и меня не забудет.
Поднял сундучок на борт. В порту сдал, куда следует. А дальше все по инструкции, по протоколу. Получаю сообщение, мол, явиться на вскрытие. Сундучок ценность, оказывается, имел неизвестную, то есть счету неподдающуюся, поэтому вскрывать постановили в Столице. Заседание по этому поводу назначили. Сказали, привести с собой кого от народа. Вас, Трофим Трофимыч, да вас, Марья Моревна, беспокоить постеснялся, вот – Ивана с Джоном позвал.Джон – от Африки, тем более, что в ее территориальных
