просто созданы друг для друга. Он был таким тихим и неразговорчивым, ученым человеком, работал в своем институте, где руководил крупной лабораторией, что-то там изобретал, патентовал, собирая под свое крыло талантливых, как и он, единомышленников, зарабатывая при этом неплохие деньги и совершенно не умея их тратить. Очень скромный, интеллигентный человек, каких уже мало осталось. Да, мне просто повезло, когда я встретила его.
Встреча. Такое нарочно не придумаешь! Вот говорят же – зализывать раны. Это как раз обо мне. После очередного неудавшегося гражданского брака, когда я, держась, что называется, за живот, вышла из абортария и была готова рухнуть от боли и слабости прямо на тротуар, меня и подобрал этот добросердечный милый человек. Распахнул передо мной двери своего прекрасного черного джипа. Как я потом узнала, на эту сногсшибательную покупку его сподобил Алик, обожавший отца и считавший своим долгом подсказать ему, как надо жить и на чем ездить. Он самым простым человеческим языком (я всегда думала, что богатые люди изъясняются как-то по-другому, более вычурно, что ли, хотя, конечно, глупости все это, просто у меня никогда не было богатых мужчин) предложил подвезти меня. Это уже потом он мне признался, что влюбился в меня с первого взгляда. Что я тогда была необычайно красива, трогательна, бледна и все такое прочее. Он обратил внимание на мои черные глаза, на их страдальческое или даже трагическое выражение, словом, он увидел во мне красивую и вместе с тем очень слабую и одинокую женщину, нуждавшуюся в помощи. Я спросила его потом, почему он решил, будто я одинокая, и он ответил, что просто почувствовал это. Словом, я села в машину, и он спросил, куда меня подвезти. И тогда я, утратив самообладание, просто растерялась… Знаете, на меня нахлынули все чувства разом – и обида, и жалость к себе за то, что я так беспутно прожила лучшие годы своей жизни, что у меня нет ни квартиры, ни денег, ни работы… Словом, все это вдруг навалилось на меня, и я разрыдалась, скорчившись от боли – душевной и физической, – на заднем сиденье его машины. Он, бедный, тоже так растерялся, что даже машину остановил, открыл дверцу, пересел назад ко мне, обхватил меня за плечи и начал успокаивать – мол, все будет хорошо. Он ничего тогда обо мне не знал. В сущности, он и сейчас мало что знает. Разве что у меня был неудачный брак и муж поколачивал меня, не позволял мне работать, изводил своей ревностью и считал меня своей собственностью…
Хозяин джипа назвался Григорием и сказал, что он готов помочь мне. Сначала он поселил меня в одной квартирке, думаю, это была служебная площадь, где останавливались командировочные, приезжавшие в Москву по делам его лаборатории. Чистая небольшая квартира, скорее напоминавшая домашнюю гостиницу. Две комнаты, вдоль стен узкие, застеленные клетчатыми одеялами кровати. Маленькая кухня с холодильником, в котором, кроме соков и минеральной воды, были еще водка и мартини. Гриша привез меня туда, показал, где можно взять чистые полотенца, халат, мыло. А сам поехал за продуктами. Вернулся, когда я, уже вымывшись, в мужском черном халате,
