течение трех минут любую тебе приволокли бы за волосы.
– Так и есть, – без улыбки ответил Аларих. – Вот только сейчас, ожидая их, я почему-то гораздо счастливее, чем мог быть тогда, раньше, когда мне стоило лишь мигнуть, чтобы получить любую женщину, которую я только мог пожелать.
– В этом и заключается сила и коварство женщин, – с той же серьезностью заметил Тилла. – Мы охотимся на зверей, завоевываем города и страны, покоряем врагов и кидаем все это к их ногам. А они охотятся за нами, стараясь захватить в плен наше сердце, либо приручают, как диких зверей. Тебе кажется, что все под контролем, ты чувствуешь себя королем мира. Она слаба и беззащитна. Она жертва в твоих руках, но на самом деле жертва здесь ты.
– Ты говоришь это с такой блаженной улыбкой, словно тебе нравится такой расклад, – тихо заметил Аларих, внимательно глядя на Тиллу. – По твоим словам, женщины – чудовища похлеще богов и демонов.
– Так и есть, – кивнул Танцующий Лис. – Они боги, идущие по земле. В них заключается настоящее бессмертие, – и, увидев заинтересованный взгляд Алариха, пояснил: – Я знаю про души и про то, что они дают. Но душа, пусть даже идущая по самому благополучному пути, к самому благорасположенному из богов, несет всего лишь твой отпечаток. А женщины… Карея носит под сердцем моего ребенка. Сына или дочь – неважно. И пусть даже я сгину, встретившись в бою с кем-либо, кто превзойдет меня в удачливости или умении обращаться с оружием, но частичка меня останется жить в этом мире. Мои потомки будут напоминанием того, что я все-таки был в этом мире. Века сотрут с камня письмена и фрески, уничтожат летописи и книги, но моя кровь будет жить. Пора бы и тебе, Ал, задуматься о наследниках.
– Пора, – согласился с другом Аларих. – Подумать пора. Но вот действовать… Знаешь, те девушки, что грели мою постель… Ни одну из них я не вижу в качестве своей жены и матери моего наследника.
– А если взглянуть на других? Неужели ты так и не нашел ни одной достойной твоего величества? – шутливо поинтересовался Лис.
– А та, что достойна, – не принял его тона Хватка, – видимо, не считает достаточно достойным меня.
– Это что еще за женщина такая, что тебя, сына и наследника величайшего вождя, правителя целой империи, не считает подходящей парой? – искренне изумился Тилла и замер, заметив тоскливый взгляд Алариха, устремленный на вышедших из-за высоких кустов мирно беседующих Карею и Верлерадию.
– Да, друг… – кивнул он своим мыслям. – А ты и впрямь не ищешь легких путей…
За прошедшее время облик богини претерпел сильные изменения. И сейчас высокая, статная и удивительно красивая женщина уже ничем не напоминала ту тощую, угловатую девочку-подростка, что впервые предстала перед юным вождем. Как настоящий ценитель женской красоты Тилла не мог не признать, что, несмотря на все богатство выбора, имеющееся у молодого императора, второй такой, как Верлерадия, не найти.
Характер и ум богини милосердия не могли не привлечь к ней самого благосклонного внимания.
