ни желания быть человеком. Он исчезал, а дракон продолжал жить, поглотив его душу. Такое случалось часто. Но принцесса?.. Наследница престола, пусть и второй очереди? Ее не выгонишь. Ее даже не спрячешь. А она от каждого резкого слова, от каждой случайной обиды превращается в чудовище с когтистыми лапами и огромными крыльями.
Генри поежился. Он вдруг понял, что король вообще-то держался молодцом.
– Когда это случилось?
– В конце весны. К счастью, мы жили здесь, а не в Риверейне. К тому же Джоан как-то почувствовала, что происходит, и успела выпрыгнуть в окно. Никто не пострадал, даже замок остался цел. Мы нашли ее потом в лесу, в одном дне пути. Это было…
Тут король умолк. Генри легко мог представить себе, как это было. Многие взрослые люди сходили с ума сразу же после первого превращения, а уж тринадцатилетняя девочка…
– Она пришла в себя в тот же день, – продолжил король, и Генри удивленно поднял брови. – Дня через три уже смогла говорить. Постаралась рассказать, что произошло. Оказалось, что она хорошо помнила, как дракон в нее вселился, но никому ничего не рассказала. Сама не верила в то, что случилось, считала это частью горячечного бреда. Непонятно только, почему до сих пор…
– Это-то как раз неудивительно, – заметил Генри, когда стало понятно, что король продолжать не может. – Превращение происходит, когда человек перестает владеть собой. Эмоций девочки было для дракона недостаточно. А как только ее тело стало меняться, становиться подобным взрослому… Тут-то он и вылез. Кто знает?
– Почти никто. А всем, кто знает, под страхом смертной казни запрещено рассказывать. Принцесса теперь живет в башне и не выходит оттуда. Слуги только приносят ей еду, чистую одежду. Я иногда поднимаюсь к ней. Когда она говорит со мной, всегда стоит у открытого окна… Генри! Ей ведь можно помочь? Это можно вылечить? Тебя же учили этому!
«Так вот какая помощь ему нужна, – подумал Генри. – Вовсе не двести лучников. И не триста всадников. Ему нужен именно я. Потому что меня учили говорить с драконами. А у него прямо здесь, в замке, есть дракон, с которым срочно нужно договориться. Потому что он сидит внутри принцессы».
– Меня учили. Немного, – вслух сказал Генри. – Но мне нужно сначала посмотреть на… принцессу. Понять, что с ней и как.
Король благодарно кивнул – и Генри не смог сказать, что, насколько он помнил, это совсем не лечится. Ни один дракон не станет выходить из человека, потому что для дракона это означает смерть. А умирать драконы как раз и не умеют. Конечно, был маленький шанс… Но и о нем Генри не стал пока говорить королю. «Сначала надо действительно посмотреть на… них. Принцессу и дракона».
Они подошли к основанию узкой винтовой лестницы.
– Нам сюда, – сказал король, грустно взглянув наверх. Вздохнул и стал взбираться по крутым каменным ступенькам, иногда останавливаясь и громко сопя. Генри бесшумно шел следом.
Наверху они остановились у тяжелой двери с большим засовом.
– Раньше это было камерой
