заброшенной. Обогнув очередную темную груду строительных обломков, я увидел несколько полицейских автомобилей и микроавтобусов, припаркованных у входа в единственный оставшийся больничный корпус. Здание в викторианском стиле имело три этажа и высокое крыльцо перед совсем уже античным портиком. Все до одного окна на потемневших от времени каменных стенах были заколочены, но даже так здание сохраняло какую-то величавость. Фасад украшался замысловатым карнизом, портик опирался на колонны с канелюрами. И все это венчалось башенкой с часами, торчавшей в ночное небо указующим перстом.
Я снова назвал себя, и меня проводили в полицейский фургон, чтобы переодеться в защитный комбинезон с марлевой медицинской маской. На крыльце меня встретил Уэлан, представившийся инспектором, заместителем Уорд. Огромная, исписанная граффити двустворчатая дверь пропустила нас в холодный, сырой вестибюль. В воздухе витал запах сырости, плесени и мочи. Полицейские прожектора на треногах высвечивали осыпавшуюся, всю в потеках штукатурку и усеянный рухлядью пол. В стороне виднелась стеклянная будка с табличкой: «Амбулаторный отдел».
Однако разбросанные повсюду банки и бутылки из-под пива, темные пятна кострищ свидетельствовали о том, что какая-то жизнь в больнице еще теплилась. Гулко ступая по каменным ступеням, мы с Уэланом начали подниматься по лестнице, обвивавшей лифтовую шахту. Самим лифтом явно давно не пользовались.
На лестничных площадках стояли те же прожектора на треногах, высвечивавшие покрытые толстым слоем пыли таблички давно забытых отделений: рентгеновский кабинет, эндоскопия, ЭКГ…
– Типичная больница, – заметил Уэлан, когда мы, запыхавшись, добрались до верхней площадки. Несмотря на то что этажей было всего три, высота каждого превратила подъем в нелегкое испытание. – Если вы и не болели, когда попадете сюда, одна эта лестница наверняка вас угробит.
Он двинулся по длинному коридору, освещенному редко расставленными прожекторами. Мы проходили пустующие палаты с темневшими на тяжелых дверных створках смотровыми окошечками. Под ногами хрустела штукатурка, а кое-где оштукатуренный потолок и вовсе обвалился, и над головой торчали голые доски. Бутылок и банок на полу сделалось заметно меньше, что и понятно: кто полезет на такую высоту без веской причины?
Освещенный коридор привел нас к раздвижной алюминиевой стремянке, неправдоподобно новой и блестящей среди всей этой рухляди. По ней мы поднялись сквозь прямоугольный люк на чердак, а там временный настил привел нас к месту, где ждали остальные полицейские.
И труп.
Я еще раз осмотрел его, потирая ушибленную голову.
– Мы как раз начинаем, – сообщила Уорд. – Вы знакомы с профессором Конрадом?
Я слышал о нем. Эксперт-патологоанатом пользовался заслуженной репутацией в своей области, когда я только-только начинал в своей. Еще он славился вспыльчивым характером. Теперь ему было уже под шестьдесят, и характер
