на берегу небольшой речки плот, на котором было уложено для погребального обряда тело его отца – ждали только сына, чтобы тот отдал покойному последний долг и попрощался с ним. Но вместо того, чтобы поспешить на похороны, Фейлинор застыл как вкопанный.
На миг вернулось детство – и первая, и последняя война, на которую его взял отец – вернее, разрешил одному из своих приближенных привезти с собой на фронт юного Фейлинора, который накануне получил звание оруженосца. Мальчика не пустили в бой – как-никак, сын самого Наместника, не стоит рисковать наследником! – но после победы позволили посмотреть на казнь взятых в плен темноволосых воинов. Им всем подарили рабскую смерть – на крестах, оставив висеть и умирать от жажды и удушья. Среди них был подросток, на вид ровесник тогдашнего Фейлинора. Каким-то чудом мальчишки отыскали взглядами друг друга в толпе взрослых – и будущий Наместник Серебряный долго еще помнил глаза умирающего орчонка. И категоричный отказ отца пощадить хотя бы эту жизнь.
– Что это такое? – промолвил он, не отводя взгляда от распятого эльфа. Уронив голову на грудь, тот не подавал признаков жизни. Неровно остриженные волосы полностью скрывали лицо, но на плечах и груди были заметны воинские татуировки.
– Приказ лорда-Наместника, – ответил один из легионеров.
– Наместник… – Перед мысленным взором опять мелькнуло давнее детское воспоминание. – Наместник теперь я. Снять немедленно!
Через несколько минут тело распятого эльфа легло к ногам Фейлинора. Тот склонился над ним, вставая коленями в раскисшую после вчерашнего дождя грязь.
– Дышит…
Альмрааль, столица Великой Паннории.
Почти тридцать лет назад
– А нам точно сюда? Она здесь живет?
– Здесь, здесь! Не боись! Адрес точный!
– Да я не боюсь… Просто темно уже. Окошки не светятся. Может, она спать легла?
– Это было бы неплохо. – Принц Кейтор тихо захихикал.
Его спутник тоже улыбнулся, оценив ситуацию, но тут же напрягся:
– А если легла? Да не одна?
– Еще лучше! Где один, там и трое. Подвинемся!
И принц решительно постучал кулаком в дверь.
– Мари-и-и-иль! – взлетел над ночной улицей его пронзительный голос. – А Мариль? Ты дома?
Карадор вовремя успел схватить приятеля за локоть и толкнуть в сторону – в следующий миг на то место, где они только что стояли, кто-то опрокинул помойное ведро.
– Гады! – заорал принц. – Чего вы кидаетесь?
– А вы чего под окнами орете? – отозвался чей-то сонный голос, принадлежавший, несомненно, мужчине.
– Мы к Мариль! По делу! Она дома?
Карадор опять успел вовремя – прицелившись на голос, в возмутителей спокойствия полетел горшок. Он разбился о мостовую, выплеснув содержимое. Запахло вареными овощами.
Наверху послышался грохот, топот ног и возмущенный женский крик:
– Ах ты сволочь! Я для того похлебку на три дня варила, для того полдня
