снова натянул рубаху, портки, надел валенки – в них ходить было очень удобно, они не скользили на льду, что было очень немаловажно. Подумал и достал свою теплую куртку, в которой он перешел сюда из своего мира – на ее плече была небольшая дырочка, с ноготь мизинца, там, где прошла шаровая молния, а так куртка была цела, – затянул молнии и посмотрел в зеркало. Странно так – как будто и не проваливался никуда… Впрочем, темная шевелюра без единой седой волосинки доказывала обратное – все это ему не приснилось.
Попрыгал на месте, помахал руками – ничего не стесняет, ничего не жмет. Он стал немного полегче и похудее, чем был когда-то, хотя в плечах куртка оказалась теперь тесновата. Но Владимир подозревал, что скоро ему будет не до куртки… Он достал вязаную шапочку, натянул ее на голову… Снова посмотрел на себя – и накатила тоска по дому. Он за свои пятьдесят лет не так уж часто надолго уезжал из дома и всегда знал, что вернется. А теперь? Он осмотрел дом, стены, теперь покрытые вагонкой и затянутые тканью, немного нелепую русскую печь, с чугунками и ухватом на фоне шелковых обоев и лакированного стола из вишневого дерева, потом перекрестился и решительно вышел на крыльцо.
Во дворе стояли восемь человек.
– А почему восемь? – посчитал Владимир.
Семен удивленно осмотрел его наряд и нехотя угрюмо пояснил:
– Один отказался. Говорит, на верную смерть не пойду. Мол, за те гроши он не подряжался воевать.
– Остальные бойцы потупились в снег, ничего не говоря, но молча соглашаясь с командиром.
– Ну что же, он уволен. Я позабочусь, чтобы в гильдии узнали о его решении и больше не нанимали даже сортир охранять. Тем, кто остался, по окончании дела месячный оклад в виде премиальных.
Бойцы немного оживились. На их лицах появилось выражение надежды: дескать, а может, выживем? Ну не убьют же они всех? Может, поглумятся над лекарем да отпустят – и мы сыты-пьяны. Только Семен стоял нахмурившись – он понимал, что скорее всего живых не будет. Одного охранника они уже убили – это доказывало, что ни перед чем не остановятся. Первый ход был сделан, назад дороги не было.
– Так. Все готовы, значит, в путь. Садимся на возки, по четыре человека, и в дорогу. Луки приготовьте заранее, тетивы надеть. Стоп! Я сейчас кое-что прихвачу еще.
Владимир забежал в дом, откинул крышку сундука и достал нож, над которым он так долго трудился. Подумал-подумал – куда его засунуть? Прорежет все, что можно и нельзя, – и решился, взял в руку, зажав рукоять, и выскочил обратно на улицу.
– Семен, чуть не забыл, оставь здесь одного. Вон, молодого самого. Пусть, кроме Феклы, никого в избу не пускает. До особого моего распоряжения.
Семен кивнул молодому охраннику головой, тот повеселел и радостно соскочил с саней.
– Ну все, погнали! – Хлопнули вожжи, и сани легко покатились по набитой дороге…
Морозный воздух хлестал в лицо, а на голову норовили осыпаться с сосен снежные шапки, похожие на причудливые фигурки сумасшедшего
