котором когда-то работал Сапы, и каким-то образом проник на личную территорию Алика, причем так, что даже его мать стала подвластна Бредятину…
***
Алик резко проснулся, сходил на кухню, выпил воды и опять лег, не размышляя над странным сном, поскольку его ждал новый день работы над книгой, к которому требовалось подойти свежим и полным сил…, но проснувшись, он решил прогуляться.
РАБОЧИЕ САДЫ
«Вначале человек живет радостями родителей, затем своими, потом – своих детей».
«С горы спуститься, да на гору подняться», – так говорят чернцы о пути на садовые участки. Примерно три километра, минут сорок ходьбы. Пологий спуск, частично застеленный изломанной железобетонной лестницей, упирается в плоскость истоптанного коровами заболоченного луга. Далее – шаткий от старости деревянный мосток. И, наконец, пологий подъем к садовым участкам.
В свое время садоводы отказались платить по десять рублей в сезон за централизованную подачу воды на свои земли. Эти небольшие деньги просил слесарь, время от времени включавший насос и следивший за его исправностью. Оставшись без дохода, он бросил свой пост, оборудование разворовали, а теперь за воду каждый платит почти стократ.
Муниципальная водовозка, уж непонятно по чьей инициативе, заезжает на гору. Стоит бочка воды от двухсот пятидесяти рублей, а в засушливый сезон надо три-четыре таких. Но зато вода прямо с очистных сооружений, хоть пей. Вот так и все вокруг – отказываемся от доброго старого, а потом тратим большие деньги, чтобы жить, как прежде.
Тетя Надя ходит на гору ежедневно. В шесть часов вечера, зажав в руке авоську, корзинку, или сумку, а то и ведро, спешит она в сад в свои шестьдесят лет с сахарным диабетом и прочими болячками, коих у нее немало. В ручной поклаже – еда, приготовленная на скорую руку после работы. Ей одной достаточно пенсии, но надо помогать дочке и внучке, худенькой, высокой девочке, которая и сопровождает ее.
Путь в ее сад пролегает меж других таких же участков. Вот здесь картошку выкопали, здесь – из теплиц все повытаскали. Глядя на несчастия других, она успокаивается, видя свое поле, где зеленеет хорошая, видная такая, ботва. Только на краю поля – небольшое разорение. Тоже пробовали, копали, да картошка не понравилась – мелковата, как горох.
«Нам хоть такая сойдет, – утешает себя тетя Надя. – Как же зимой без картошки?»
А вот и сад. Хороший сад по сравнению с сибирскими. Тут и слива черная и желтая, и груши, и черная малина, и помидоры сортов эдак десяти-двадцати, и виноград… и традиционные: огурцы и зелень. Добротный захламленный домик, в котором, чтобы воры не растащили имущество, почти каждую ночь кто-то дежурит: либо сама тетя Надя, утром устремляющаяся на службу, либо кто-то из родственников.
Сад – не отдых – вторая работа. Сколько леек и ведер с водой требуют иссушенные солнцем грядки?! Пожалуй, не меньше сотни-другой за вечер. Потом надо собрать созревший урожай: ведерко помидоров, ведерко груш и сумочку слив, немного огурцов и лука. Если не собрать самим, соберут другие.
