по углам слишком маленькие для взрослого хоббита. Два стола, скорее письменных, чем обеденных, четыре табуретки, каждая своего размера, от нормальной, рассчитанной на взрослого хоббита, до совсем миниатюрной, впору младенцу, только-только научившемуся сидеть. Больше никакой мебели. Круглое окно выходит на третью сторону света, ну-ка, посмотрим, что у нас с этой стороны? Я подсознательно ожидал снова увидеть луг, лес и скалу, и поэтому то, что я увидел на самом деле, оказалось сюрпризом. А увидел я деревянный одноэтажный дом в каких-то ста футах от меня. Деревянный сруб, круглое окно, труба над крышей… интересно, кто живет в этом доме… для людей он мелковат… не хоббиты же в нем живут! Или в этом мире хоббиты живут не в норах, а в домах? Посмотрим…
Четвертой комнатой оказалась кухня, в которой была-таки печь, и не примитивная, курная, а продвинутая, с трубой, но совсем маленькая, пригодная только для приготовления пищи, но никак не для обогрева, наверное, в этих краях и впрямь не бывает зимы. Но тогда, вроде бы, должно быть круглый год жарко, а сейчас совсем не жарко.
Я вышел на улицу, огляделся по сторонам и открывшийся вид потряс меня до самых глубин моей хоббичьей души. Наверное, подобные пейзажи рисуют иллюстраторы Красной книги, но в реальной жизни редко кому удается узреть своими глазами подобную красоту.
Со всех четырех сторон вздымались горные кручи, невероятно высокие и почти отвесные, но странным образом они не загораживали солнечный свет, превращая котловину, у края которой стоял я, в подобие каменного колодца, а лишь оттеняли строгой мертвой красотой пышную зелень маленького островка жизни среди бескрайнего моря мрачных отрогов, громоздящихся один на другой. Наверное, я зря называю их мрачными, ведь если мрак не затмевает свет, а только оттеняет его, такой мрак вряд ли стоит называть мраком. В моей памяти всплыло новое сравнение – театр. Я видел Минаторский императорский театр через волшебное зеркало, и я читал, что все театры устроены примерно одинаково – круглая сцена в центре, и скамьи для зрителей, вздымающиеся концентрическими окружностями. Горы вокруг меня вздымались не то чтобы концентрическими окружностями, но в чем-то похоже, а я находился как бы на сцене, где крутился на месте с разинутым ртом, как детский волчок, впитывая в распахнутую душу холодную силу окружающей красоты. Если разделить окружающий мир на уровни, подобно тому, как делятся места в театре, то голые скалы занимали самый дальний и верхний уровень. Ближе и ниже склоны гор покрывала густая зелень лесов, а дно котловины почему-то не заросло деревьями, а представляло собой пышный зеленый луг, пахнущий свежей травой и жужжащий многочисленными насекомыми. Кстати, похоже, что среди них нет кусачих, а если это действительно так, то я попал не в самый плохой мир.
Лишь в одном месте стена гор разрывалась, открывая выход наружу. Здесь местные майары сотворили нерукотворный мост, аркой выгибающийся над пропастью и уходящий далеко-далеко, за пределы моего поля зрения.
Вдоволь налюбовавшись
