что-то прояснится, тотчас же, безотлагательно дайте мне знать. Все понятно?
– Да, ваше превосходительство, – ответил Владимир.
– А мне нет, – упрямо сказал Балабуха, исподлобья косясь на него. – Это что же, он будет главным, а я, выходит, должен ему подчиняться?
– Ну кто-то ведь должен быть главным, – вкрадчиво ввернул Чернышёв, – так уж среди людей заведено. Считайте, господа, что это ваш совместный дебют. Однако он станет вашим финалом, если вы не справитесь с поручением. Со всей серьезностью должен предупредить вас, что, если вы провалите и эту миссию, вам не сносить головы, ибо я не намерен больше с вами церемониться. Мы и так были с вами излишне мягкосердечны.
Владимир вовсе не считал, что отправка человека с опасным поручением является признаком мягкосердечия, и уже открыл рот, чтобы сказать об этом министру, но встретил предостерегающий взгляд Балабухи и прикусил язык.
– Нашего посланника при австрийском дворе зовут Иван Леопольдович Адлерберг. Граф Адлерберг, – поправился Чернышёв. – Мы ввели его в курс дела, и он осведомлен о том, что вы должны прибыть в Вену. За всеми дополнительными сведениями можете смело обращаться к нему. Какие-либо вопросы у вас есть?
– Нет, ваше превосходительство, – ответил Балабуха.
– В самом деле? – Чернышёв иронически прищурился. – В таком случае больше не смею задерживать вас, господа. Можете идти.
Гиацинтов и Балабуха поклонились и покинули кабинет военного министра. Они так никогда и не узнали, что едва они шагнули за порог, как в углу пришла в движение потайная дверь, и из-за этой двери показался человек.
– Все слышал, Никита? – спросил у него Чернышёв.
– Точно так, ваше превосходительство, – отвечал незнакомец. – И где только сумели найти таких чудаков? У них же, можно сказать, прямо на лбу написано, что для нашего деликатного дела они непригодны.
– Это ты верно сказал, – вздохнул министр, – дело наше есть деликатное и весьма, весьма непростое. Помни, Никита: я на тебя рассчитываю. Тебе не хуже моего известно, что Вена – это змеиное гнездо. Смотри же, чтобы не вышло осечки. План наш тебе известен: ты незаметно присоединишься к господам офицерам, чтобы не вызывать никаких подозрений. Дальше действуй так, как мы условились.
– Не волнуйтесь, ваше превосходительство, – пообещал Никита. – Все будет чисто, комар носу не подточит. Только вот зря вы дурачков этих туда посылаете, они же ничего не могут, кроме как мешать.
– Вряд ли у них это получится – им же толком ничего не известно, – отозвался Чернышёв. – И потом, их появление покажется вполне убедительным, учитывая все обстоятельства. Сегодня же я отправлю в Вену дополнительную депешу, пусть посольские господа понервничают. В конце концов, правильно говорит пословица, что и дурак на что-нибудь сгодится. Если даже этих офицеров убьют, то, по крайней мере, не так жалко будет. Ты же, Никита, будь осторожен. Надо во что бы то ни стало
